На всенощной в субботу, 28 марта
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Главные слова сегодняшнего евангельского чтения, которыми обычно называется
сюжет, который есть и у нас <на фреске> на стене храма, — это слова
Господа, обращённые к Марии: «Не прикасайся ко Мне». Слова непонятные,
загадочные — нет однозначного ответа у отцов Церкви, у экзегетов, у богословов,
что означают эти слова, почему Иисус запрещает Марии прикасаться к Нему.
Есть очень простое, рациональное объяснение: не прикасайся — то есть «не
удерживай Меня, не задерживай, Я должен до конца исполнить то, что должен
исполнить». Но некоторые экзегеты всё же считают, что, скорее, <эти слова
были> связаны с особенностью состояния воскресшего тела, тела Иисуса после
воскресения.
Через восемь (или немного больше) дней Он скажет Фоме: «Дай перст твой, дай
руку твою и вложи в рёбра Мои», убедись, что Моё тело такое же реальное, как и
ваши тела. Но в этот первый день, когда Он ещё «не восшёл к Отцу», как Он
объясняет Марии, — «переходный период» ещё, быть может, не завершился, и
прикосновение могло быть для Марии опасно…
Сейчас, вы все знаете, в этот особый период санитарного режима нам
рекомендовано держать друг с другом дистанцию, реже прикасаться друг к другу,
избегать объятий, прикосновений — потому что мы тоже, не зная того, можем нести
друг для друга опасность.
То, что Мария не обняла Иисуса, не припала к Его ногам, не удержала Его ноги,
не омыла их слезами радости, не делает их общение менее полным. Мы чувствуем,
что в тех двух словах, с которыми они обращаются друг к другу, «Мария!» и
«Раввуни! (Учитель!)», есть огромная глубина, глубина их личных отношений,
глубина их чувств друг к другу, их взаимной любви.
Мы тоже можем сейчас научиться выражать свои чувства иначе, не тактильно, а
вербально, словами. Главное, чтобы было, что выражать, чтобы у нас были чувства
друг к другу. Чтобы было, что сказать друг другу, как у Марии и Господа.
И — это была Пасха. Пасха Марии Магдалины. Пасха, которая отличалась от Пасхи
других учеников. Им Он сказал: «Придите, обедайте», — на берегу Галилейского
моря. С теми, кто узнал Его в преломлении хлеба во Эммаусе, — Он делил трапезу.
Мы тоже привыкли к тому, что Пасха — это трапеза Господня.
Конечно, это очень и очень ценно и важно.
Но, вот, у Марии Магдалины была такая — «бесконтактная», «дистанционная» Пасха.
И она была Пасхой. У кого-то из нас, наверное, тоже не будет возможности
участвовать в трапезе Господней и преломлении хлеба в эту Пасху. Но мы можем
быть с Марией Магдалиной. Мы можем присутствие Воскресшего в нашей жизни
ощутить — как и она увидела, узнала Его и обратилась к Нему.
И потом все будет снова — Он скажет: «Придите, обедайте», преломит хлеб с нами.
Пасха от нас никуда не уходит. Следующее воскресенье после Пасхи, Антипасха —
«вместо Пасхи» для тех, кто не смог в ней участвовать… Может быть, для
кого-то Пасха, на которой Иисус разделит с нами Свою трапезу, будет и позже. Но
Пасхи Марии Магдалины нас никто не лишит.
Кто-то будет на карантине в это время; может быть, большинство из нас, а может
быть и почти все. Мы не знаем, надеемся на чудо, надеемся, конечно, что сможем
участвовать в пасхальной трапезе и в этом году. Но всё же давайте будем держать
в уме этот образ — образ Марии Магдалины, которой Иисус говорит: не прикасайся
ко Мне, сейчас ещё не время. Придёт время, когда можно будет и обнять Его, и
прикоснуться, и разделить с Ним трапезу. Аминь.
На всенощной под воскресенье в неделю Марии Египетской, 4 апреля
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Много раз мы с вами читали это воскресное чтение — и, кажется, ни разу не
остановились на том, на чём сегодня невольно останавливается внимание. Дважды
Иисус воскресший является своим ученикам «дверем затворенным»: когда двери были
заперты.
Сегодня, когда большинство из нас запирает двери своих домов, соблюдая режим
самоизоляции — кто-то, может быть, только примеривается к нему, готовится, но
большинство из нас уже за затворёнными дверями своих домов, — мы слышим
совершенно ясно и убедительно, что это не препятствие, чтобы Христос пришёл в
наши дома, чтобы Он был с нами.
Храм мы называем домом Божиим, мы привыкли приходить сюда, приходить в гости к
Нему. А теперь мы должны принять Его — Гостем в своих домах. Это совсем не
просто, это большая ответственность — но и удивительная возможность, этим
Великим постом, пригласить Его к себе… Христос не навязывает Своё присутствие,
Он стоит у двери и стучит, чтобы мы отворили и приняли Его как гостя.
Это ещё и возможность прикоснуться к опыту святых, которых мы вспоминаем
Великим постом: Марии Египетской, Иоанна Лествичника…
Мария Египетская жила совсем одна, отшельницей, анахореткой, в пустыне. И
кто-то действительно сейчас дома совсем один, в полном одиночестве.
Кто-то, наоборот, живёт с семьей, как Иоанн жил со своей духовной семьёй,
братией горы Синайской: он был игуменом, настоятелем монастыря святой Екатерины
на горе Синай, и большинство монахов не покидало стен монастыря, как мы сейчас
почти не покидаем своих домов, квартир, живя, как в общежительной обители…
И тот, и другой путь — непрост, свои сложности есть и у тех, кто живёт один, и
у тех, кто живёт с близкими…. Мы даже не замечали, сколько это требует духовных
усилий, перестройки нашего образа жизни, нашего отношения к близким и к
Господу.
Но этим Великим постом у нас есть удивительная возможность — пересмотреть свои
отношения с близкими, свои отношения с Богом — и пригласить Его в свои дома.
Аминь.
На всенощной под Благовещение, 6 апреля
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня — праздник благой вести. Благой вести, которой мы сейчас так ждём.
Вернее, мы ждём каких-то других благих вестей… Нас окружает очень много
плохих новостей: кто-то заболел, кто-то умер — из знакомых или известных людей.
Столько-то умерло в одной стране, столько в другой… Эти плохие новости нас
захлёстывают.
Нам очень хочется — у нас есть потребность — в хорошей новости, благой вести.
Чтобы нам сказали, что открыто лекарство, которое излечивает эту болезнь. Или
изобретена вакцина. Или скоро кончится карантин, и мы сможем жить, как
раньше…
Мы ждём вот таких благих вестей. И среди вала дурных новостей мы забываем очень
часто, что самая главная хорошая новость нам уже открыта. Самая главная благая
весть принесена архангелом и принята Марией. Господь пришел к нам, чтобы
разделить с нами всю нашу жизнь.
Сегодня в связи с эпидемией нередко приходится слышать противопоставление жизни
временной, жизни земной — и жизни вечной. Верующие люди часто пренебрежительно
отзываются о нашей земной, временной жизни — как о чём-то мало значащем, не
стоящем ничего. Но это ошибка, это не так.
Если бы это было так, Господь не воплотился бы во чреве Марии, Он бы не пришёл,
чтобы разделить нашу земную жизнь от дня, который мы вспоминаем сегодня, когда
Он вселился во чрево Девы, — до последнего Своего вздоха на кресте. Это единый
поток жизни — жизнь нынешняя и жизнь вечная, открытая нам с пришествием
Господа, вот с этого дня.
«Днесь спасения нашего главизна», начало нашего спасения, откровение о том, что
эта жизнь имеет продолжение, это один поток жизни.
Замечательный подвижник ХХ века, богослов, лауреат Нобелевской премии мира
Альберт Швейцер сформулировал это мировосприятие как «благоговение перед
жизнью», перед жизнью во всех её формах, во всём её многообразии. Основой
христианской этики для него было благоговение перед жизнью.
Когда мы жертвуем очень многим, оставаясь дома — ради того, чтобы не свою, а
чью-то другую жизнь сохранить, — мы тем самым являем благоговение перед жизнью
как даром Божиим, перед жизнью, которая началась для Господа с этого
сегодняшнего дня.
Учение, о котором я сказал выше, было в истории христианства, и проповедовали
его еретики, гностики. От этого учения Церковь отказалась. Те, кто
противопоставлял плоть и дух, — они же противопоставляли земную жизнь и жизнь
вечную. Когда одно объявлялось ничего не стоящим, от чего нужно как можно
скорее отказаться, а другое — имеющим единственную ценность. Церковь сказала,
что это не её учение, она верит в то, что ценность имеет всякая жизнь. Жизнь
как дар Божий.
Нынешний праздник, день благой вести — о том, что жизнь ценна в глазах Божиих.
Настолько, что она имеет продолжение у Него в вечности. Эту весть давайте
осознаем и оживим в своём сердце. Чтобы благая весть перевешивала все дурные вести,
которые сегодня нас окружают.
Аминь.
На литургии в пятницу, 10 апреля
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Много лет Великим постом мы — в этом храме — говорили о том, что Великий пост —
это школа христианской жизни. А в этом году такое впечатление, что нас —
выпустили из школы, и надо уже не «учиться быть христианином», а быть им.
Всё всерьёз: не просто разговоры и нравоучительные примеры из жизни святых —
нам всем выпадает что-то серьёзное.
Хотя Великий пост заканчивается — «душеполезную совершивши Четырядесятницу», мы
пели сегодня, — 40 дней прошло с Прощёного воскресения, впереди Лазарева
суббота, вход Господень во Иерусалим, Страстная, — но наш экзамен на «аттестат
христианской зрелости» для многих ещё впереди.
Очень многие наши прихожане достойно его выдерживают… Хочу вам сказать для
сугубой молитвы, что четверо врачей из нашего прихода дежурят уже сейчас в
«красной зоне» реанимации, откачивают тех, кто тяжело болеет коронавирусом…
Не всем это под силу, не все имеют образование… Для многих достаточно, как мы
в начале поста говорили, читая о Ное при потопе, затворить двери своих домов и
переждать этот потоп — как Ной переждал потоп вместе со своими домочадцами и
питомцами.
Я уверен, что нынешний карантин закончится гораздо быстрее, чем закончился потоп.
В истории Ноя, вы помните, сначала 40 дней и 40 ночей лил дождь, потом 150 дней
Ной плавал, потом ещё 40 дней ждал, пока сойдёт вода с земли и можно будет
выйти из ковчега.
Нам, дай Бог, 40 дней выдержать — но это тоже испытание немалое. Кто-то из наших
прихожан сейчас помогает тем, кто не может сам выйти за продуктами, тем, кому
нужна помощь, приносят продукты, лекарства, ещё что-то. Это тоже тот пост,
который Господь избрал, о чём мы слышали в начале поста…
Как никогда мы понимаем, что многие вещи отходят на второй план, даже то, что
казалось нам очень важным. Храмовое благочестие, посещение богослужений. Нам
это очень дорого, мы тоскуем по этому, и я совсем нисколько не боюсь, что вы
«привыкнете» — те, кто смотрит сейчас интернет-трансляцию этой службы, — что
«вот как удобно, можно дома помолиться»; дома трудней.
Многие об этом говорят, и я сам это знаю, что даже с помощью трансляции дома
одному молиться намного труднее, чем в храме. Всё отвлекает, всё как-то не так,
не идёт молитва, — и это очень важный урок, очень важно, чтобы молитва стала
живым разговором с Живым Богом в наших домах, не только в храме.
Кому-то сейчас предстоит шагнуть в неизведанное, как Аврааму из земли Харран,
выйти туда, куда его зовёт Господь, — неизвестно, он не знает, куда. Кто-то
потерял своё дело, бизнес, свою работу; многие сейчас под угрозой сокращения,
некоторые уже не смогут вернуться на своё прежнее место после карантина… Это
шаг в неизведанное вместе с Авраамом.
Буквально всё, о чём говорили Великим постом, теперь мы проходим абсолютно
всерьёз.
Сегодня вы слышали, как Иосиф встречается снова со своими братьями после
долгой-долгой разлуки. Я уверен, что мы тоже с вами встретимся после этой
вынужденной разлуки — встретимся и обнимемся, как братья. Может быть, это будет
тоже непросто — и у Иосифа с братьями не совсем просто прошло примирение, — но
встреча произошла, и у нас она непременно состоится.
Наберёмся терпения и любви, будем помнить, что мы дома находимся не «страха
ради коронавирусна», а из любви к нашим ближним. Потому что мы ценим жизни
других людей — даже если не очень ценим свою собственную, всё-таки, жизнь это
дар бесценный, дар Божий, отдавать его можно только очень задорого.
Аминь.
На всенощной под Вход Господень во Иерусалим, 11 апреля
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Только что мы слышали стихиру, которую много раз поём в день праздника входа
Господня во Иерусалим. Уже четвёртый раз, если я не ошибаюсь, звучала эта
стихира сегодня за богослужением:
«Днесь благодать Святаго Духа нас собра…».
И обычно, действительно, в этот день храм полон, все знают, что освящаются
вербы, — но сегодня нас в храме совсем немного. Днесь благодать Святаго Духа
нас собра — или не собра?
Я думаю, всё-таки собра.
С теми, кто сейчас молится дома, кто вспоминает это событие, читает
евангельское чтение, которое мы только что слышали, размышляет о нём, —
благодать Святого Духа нас собирает. Вокруг этого события, вокруг Евангелия,
вокруг Христа.
«Вземше крест свой, глаголем: осанна в вышних!». Вот вторая часть этой стихиры.
«Вземше крест свой…». После этого праздничного дня, торжественного входа
Господня во Иерусалим, мы вступаем в Страстную седмицу.
Нас так мало в храме, потому что многие действительно исполнили вторую часть
стихиры, а не первую — не собрались физически здесь, но взяли крест Христов на
себя. Его крест — это и крест одиночества, одиночества в Гефсиманском саду. И
совсем тяжелый, буквальный крест несёт сейчас кто-то в больнице и даже в
реанимации…
Ликование толпы, встречавшей Христа у ворот Иерусалима, было, как мы знаем из
Евангелия, недолгим. Та же толпа через несколько дней кричала «распни, распни
Его». И вот сегодня можно встретить такие язвительные, насмешливые комментарии
людей, критически настроенных к Церкви: где же ваш Бог?
Столько было торжественных крестных ходов, объездов, облётов с иконами, со
святынями — столько того, что похоже на вход Господень во Иерусалим, когда это
всё торжественно, многолюдно — или малолюдно, но всё равно очень торжественно…
Постилают одежды, встречают с ветвями… И что же, ваш Господь не может победить
какой-то вирус?
Точно так же толпа, встречавшая Господа у ворот Иерусалима, потом
разочаровалась. Они думали, что Иисус пришел прогнать римлян, восстановить
царство. Тогда тоже большая беда была в израильском народе — оккупация. Все
думали только об этом — как сейчас почти все думают, как победить вирус, как не
заразить кого-то, самим не заболеть… Как наши мысли на этом сейчас
сконцентрированы, так тогда народ ждал освобождения от римлян.
Думали, что Господь пришел для этого. Его встретили как победителя римлян — и
надеялись, что вот сейчас наконец настанет освобождение, свобода от оккупантов.
И разочаровались.
Сегодня тоже слышатся такие слова, такие мысли: неужели всё напрасно? Неужели
мы напрасно верили, что не можем в храме заразиться, что Господь нас спасёт…
Тот священник заболел, тот епископ, митрополит заболел… Кто-то уже и умер из
священнослужителей… Почему Господь не бережёт тех, кто служит Ему, кто Ему
доверяет и считает, что в храме находится в абсолютной безопасности под Его
покровом? Как же так?
Такое недоумение приходится сегодня слышать. Но, если мы обратим взор к
событию, которое сегодня вспоминаем, ко входу Господню во Иерусалим, мы найдём
ответ. Ответ на вопрос «где Господь».
Господь — в реанимации, с теми, кто страдает от нехватки кислорода, задыхается;
с врачами, которые пытаются помочь этим больным. Господь — с учёными в
лабораториях, которые сейчас ищут вакцину и уже испытывают её на себе. Господь
в эти дни — безусловно с нами.
И если мы берём крест, встречая Его, мы понимаем, для чего Он пришел: Он пришел
разделить боль и страдание этого мира.
А с Ним ничего не страшно, с Ним можно пройти и через самые тяжелые испытания.
Аминь.