Ин.20:1–10 (зач. 63)
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Обычно мы говорим о том, что для апостолов самый страшный день в их жизни был, наверное, тот, который мы называем Великая суббота – когда Иисус был в гробу. Когда казалось: всё рухнуло. Всё, чему они посвятили свою жизнь, всё, ради чего они отказались – всё оказалось напрасным: Он – умер. Его похоронили. Его больше нет с ними. Страшно, действительно страшно. Но сегодня я вдруг подумал, что, наверное, ещё страшнее был следующий день – первый день недели. Первый день после это страшной субботы, когда рано утром оказалось, что гроб Его пуст. Они хотели бы, чтобы у Него, как у всех людей, была могила, чтобы можно было куда-то прийти, оплакать Его Тело, чтобы можно было вспомнить Его – помянуть, как у нас говорят на Руси. И вдруг гроб оказывается пуст. Он не только умер, но Его вообще нет. И неизвестно, где Его искать. И неизвестно, где воздать Ему последнее целование, последние почести, где можно было бы помазать Его, где можно было бы помолиться о Нём или вместе с Ним. Нету! Страшно… Даже невозможно представить, что, наверное, переживали ученики, Мария Магдалина и, другие евангелисты говорят, другие женщины, которые были вместе с ней у гроба, апостолы – Пётр, Иоанн. Пустой гроб – и только пелены лежащие. Всё что им осталось. Страшно представить!.. Но сегодня я хочу обратить ваше внимание не на это. Вновь и вновь Евангельский текст возвращает нас к той теме, которую мы с вами уже обсуждали в предыдущую субботу и в позапрошлую субботу. Мы говорили об ответственности веры, мы задавались вопросом: почему одни люди верят, а другие — нет. Для всех одно и тоже свидетельство, для всех одно и тоже Евангелие. Для всех одни и те же обстоятельства, факты – исторические, религиозные. Но кто-то принимает веру, кто-то верит, а кто-то нет. Почему? И в сегодняшнем Евангельском отрывке мы видим тоже: одна и та же ситуация – пустой гроб, пелены лежащие. Мария вообще потеряла голову и, как из следующего отрывка мы можем узнать, стоит и плачет. Она больше ни о чём думать не может. Она просто рыдает. Как сказали бы у нас на Руси: по-бабски ревёт. Пётр – в полном недоумении. Из Евангелия от Луки мы знаем, что он шёл назад от гроба, от пустого гроба, и «дивился сам в себе». Он поражен. Он не знает вообще, что думать. Ни о какой вере речи здесь не идёт. А про любимого ученика, как мы предполагаем, у Иоанна сказано, что он увидел этот пустой гроб, увидел эти пелены лежащие – и уверовал. И поверил. Ему оказалось этого достаточно. Почему? Почему о вере Петра ещё ничего не говорится, уж о вере Марии вообще речи нет, а Иоанн уверовал? И может быть летел от этого гроба как на крыльях, чтобы поделиться своей верой с другими апостолами. Почему? Мы говорили и в прошлую субботу, и в позапрошлую субботу, говорили, что каждый человек сам выбирает, верить или нет. Никто не может заставить человека поверить. Но никто не может и запретить. Никто не может отнять у него эту веру. Только он сам решает: довериться и отдать себя в руки Божии или жить сомнениями, терзаниями, метаниями, скепсисом… Давайте задумаемся и мы сегодня. Действительно ли наша вера… Мы вроде бы собрались в храме – значит, мы вроде бы верующие. Но действительно ли мы выбрали веру? Мы действительно решили жить в вере? Или просто так получилось, и что-то случись – и мы начнём спотыкаться, мы начнём сомневаться, мы начнём требовать доказательств… И как часто мы их требуем, на самом деле. Как часто мы говорим Богу: Если Ты есть, если Ты есть – сделай это! Помните, как фарисеи и священники, саддукеи искушали Иисуса: Если Ты — Сын Божий, докажи нам это. Точно так же и мы постоянно Его искушаем. Можно ли это назвать верой? Давайте задумаемся.
Да хранит вас Господь!