Мы продолжаем серию коротких историй о нашем храме — о его истории, о передаче нашего храма церкви, о реставрации и удивительных находках и встречах, случившихся за эти годы.В этой заметке мы расскажем о горельефах на фасаде.
Вопрос о допустимости украшения христианского храма скульптурой довольно сложный. В течение первых веков христианства, несмотря на изначально негативное отношение церкви к скульптурным изображениям, напоминавшим об идолопоклонстве язычников, появляются рельефы саркофагов и даже небольшие мраморные статуи – например, изображения Доброго пастыря.
В византийских храмах иногда встречались рельефы (но не круглая скульптура!) – обычно в нижней части стены и, как правило, орнаментальные.
В России широко стали использоваться рельефные изображения уже в XVIII-XIX веках, с приходом европейских стилей барокко и неоклассицизма.
Горельефы на фасаде
Рассказывает Ирина Родионова, архитектор-реставратор храма:
Наш Храм строился одновременно с Храмом Христа Спасителя. Удивительно, что совпали периоды строительства в 19 веке и реставрации в 20-м.
Храм Успения, как и многие другие в это время, испытал влияние архитектурного стиля Константина Тона, архитектора ХХС. Но имя автора скульптурных заполнений на фасаде нашего Храма было неизвестно. Мы предположили, что наши рельефы создавал кто-то из участников работ в Храме Христа Спасителя. Наиболее подходящим из них нам показался Николай Рамазанов. Он заведовал кафедрой скульптуры в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
Мы стали разыскивать его архивы. И вот в фонде в рукописном отделе ГИМа в описях архива я увидела документ с названием: «Записка Сергия Живаго скульптору Николаю Рамазанову». А Сергей Афанасьевич Живаго был старостой нашего храма. Все сошлось!
Из интересного – вот что, в частности, он пишет: «Милостивый государь, Николай Александрович, я снизу посмотрел. И то ли по недостатку зрения я вижу, что одна рука у Богородицы есть, а другой нет».
Методсовет из ВНИИР (ННИ реставрации) не позволил нам начать восстанавливать центральный рельеф «Успение», пока не найдется четкого фронтального изображения, где будет видна вся композиция полностью. Мы ахнули – где его взять?
По нашим сведениям, такой фотографии быть не могло в принципе. Наш Газетный переулок был достаточно узкий, и обычно Храм снимали сильно сбоку.
Я приуныла после заключения совета и спустилась в Крипту. И вдруг, не прошло и получаса после ухода представителей ВНИИР, в храме раздался звонок. Нужная фотография нашлась!
Оказалось, что, когда ломали угол Газетного переулка и Тверской улицы под постройку Телеграфа, один из рабочих, сделал снимок – для себя.
Нам прислали негатив, и мы смогли восстановить композицию Успения и расстановку фигур — это был самый достоверный материал для реставрации. И это было чудо, потому что, сами понимаете, как только нам запретил восстанавливать скульптуру, тут же откуда-то с небес позвонили и сказали «приходите, есть фото».
