Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Итак, сегодня у нас Лазарева суббота. И я должен честно признаться, что когда-то давно, когда я узнал о том, что есть вот такой праздник и услышал тропарь этого праздника, я как-то задумался. И каждый раз, каждый год я об этот праздник спотыкаюсь. Не потому, что он неуместен, нет. Оно, это евангельское событие, которое произошло незадолго до входа Господня в Иерусалим, мы завтра будем праздновать Вход Господень в Иерусалим, то есть, незадолго до того, что мы вспоминаем в Страстную седмицу. И вот воспоминание об этом событии — оно преддверие как раз этих праздников — Страстной и Пасхи, оно вроде уместно. Я спотыкался всегда об эту параллель между воскрешением Лазаря, воскресением Христовым и всеобщим воскресением. Как в тропаре поётся: «Общее воскресение предваряя…», то есть, вроде как бы здесь связь с тем, о чём мы говорим в Символе Веры: «Чаю воскресение мёртвым …». Но здесь речь идёт о другом воскресении, о другом воскрешении. Мы заем, что Иисус не только Лазаря воскресил, до этого Он воскрешал дочь Иаира, сына наинской вдовы. Из Священного Писания мы знаем, что ветхозаветные пророки воскрешали умерших. Более того, мы можем вспомнить о том, что через тридцать лет Лазарь умер. А там, в Символе Веры-то речь идёт совсем о другом воскресении. И в Пасху, когда мы вспоминаем, когда мы говорим о воскресении Христа, это совсем другое, другой порядок, всё другое. Никак непонятно, какая здесь разница. Я подумал, что здесь скорее не столько воспоминание, вот этот праздник имеет для нас не столько догматичное значение, сколько нравственное. В этом событии, в этом воспоминании, в этом евангельском рассказе очень много важного для нас, для понимания христианства. Иисусу Христу важен каждый человек. Ну, казалось бы, ну умер человек. Да, он молодой, наверно, умер, согласно церковному преданию ему было, наверно, лет тридцать, и вот он умер. Жалко конечно, но что поделаешь? И вот он нужен здесь, Он даёт ему ещё один шанс. Это очень важный момент. Христос, чтобы дать ещё один шанс, воскрешает мёртвого. А ведь как часто мы заживо хороним живых друзей, разочаровываемся и так далее. И никаких шансов больше не даём. А здесь нужен ещё один шанс, ещё одна жизнь, ещё одна попытка. Это так важно всегда — не забывать, всегда оставлять возможность для кого-то. Чтобы дать ему ещё один шанс, может быть, даже не один, а сколько получится, сколько понадобится. Это очень важно. И ещё очень важный момент, имеющий отношение скорее к догматике. Мы сейчас вступаем в дни Страстной седмицы, и будем вспоминать спасительные страсти Христовы. И мне не раз приходилось слышать, когда я работал на радио, читал лекции в Православном университете, там приходилось слышать: «Ну что же тут особенного? Он же Сын Божий, Он же знал, что Он на третий день воскреснет» и так далее. С одной стороны, так, но, с другой стороны, Он был вполне Человек. Когда Он молился в Гефсиманском саду, Ему было страшно, по-человечески; и когда Его распинали, Ему было по-человечески больно, когда Его истязали. Сегодняшний евангельский отрывок говорит о человечности, Он даже плачет, Он видит горе, страдания, переживания сестёр и Сам восскорбел, возмутился духом. Это очень важный момент. Иногда мы оправдываем себя, что да, Иисус прошёл через какие-то искушения, Он прошёл через какие-то испытания. Да, Он претерпел, а я не смогу, я-то простой смертный. Вот Он был такой же смертный, Он точно так же умер, погиб. Он переживал всё то же самое, что переживаем мы. Он был Человек во всём, во всём подобный нам, кроме греха. Вот это очень важно, всегда об этом помнить. Мы сейчас вступаем в эти дни, праздничные, сегодня вечером будет праздничное Всенощное бдение Входа Господня в Иерусалим, а завтра сам праздник. Помните, как там в Евангелии: Он плачет, Он переживает, увидев Иерусалим, идя в Иерусалим. Он плачет о людях в Иерусалиме: «Сколько раз Я хотел собрать тебя под крыло, под защиту». Скорбь Его подлинно человеческая, эти переживания. Давайте подумаем об этом. Да хранит вас Господь.