Метка: проповедь

Евр. 9:1–7 (зач. 320), Лк. 10:38–42, 11:27–28

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Традиционно под Покровом Пресвятой Богородицы понимается Её омофор, как это изображено на иконе у нас. Там Она держит его над храмом, над людьми, над миром. Сегодня утром, сам на себя компромат сообщаю, по утрам я в Интернет заглядываю. Сегодня утром в Интернете мне попалась другая Икона Покрова Пресвятой Богородицы — Пресвятая Богородица одета как в фелонь. И она вот так расставила руки, и народ там у Неё под фелонью, как под плащом. И я сразу вспомнил, как в храме Космы и Дамиана, когда я там служил ещё, одна маленькая девочка, ну ей годика три-четыре было, она любила забираться мне под фелонь, заворачивалась, оттуда высовывала один глаз и говорила: «Гошподь мой». И хочется, по-человечески хочется забиться, спрятаться от всех этих проблем, от этих бед, особенно когда вот такие сейчас ситуации. Кажется, тут ничего сделать-то невозможно, мы никому ничем помочь не можем, мы ничего не можем сделать, ни при этом понимаем, что жить так нельзя, это неправильно, это ненормально. И хочется куда-то забиться, спрятаться, как к маме под подол, я не знаю, под фартук. Или, как эта девочка, ко мне забиралась под фелонь. И пусть взрослые, пусть большие думают, пусть они что-то делают. Хочется переложить на кого-то ответственность. Поэтому так любят у нас этот праздник. У нас ведь всё время тяжёлые времена, у нас всё время хочется куда-то забиться. Вот забиться к Ней под подол, и пусть Она всё делает, пусть Она всё за нас решает. Ну, ведь так, понять это можно, желание такое. Но ведь это ж неправильно, это неправильно. Господь создал этот мир, Он его доверил человеку, сказал: «Плодитесь и размножайтесь, наполняйте мир, владейте им». Мы ответственны за этот мир, мы ответственны за то, что происходит во всём мире. Ну ладно «во всём мире», но то, что происходит рядом с нами, то, что происходит в нашей стране, то, что происходит с нашей страной, с нашими городами, с нашими семьями. А мы ничего не хотим делать, мы не хотим это расследовать, мы не хотим принимать ответственность на себя. Поэтому ничего не меняется. Часто люди говорят: «Батюшка, ну доколе это может быть?». Доколе! Пока мы не станем взрослыми. Помните, как Павел пишет: «Достигать полноты возраста Христова, вырастать в мужа совершенного». Вот что ждёт Господь от нас, вот, что ждёт от нас Божья Мать. Не Они за нас должны решать. «Куда смотрит Господь?». А мы куда смотрим? А что мы делаем? Давайте задумаемся об этом. Праздник хороший. Праздник хороший, но детский, младенческий. Хорошо быть рядом с ним. Да хранит вас Господь.

Лк. 1:39–49, 56 (зач. 4)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Сегодня мы с вами совершаем ещё один праздник в честь Пресвятой Богородицы. Мы много раз с вами говорили о том, что праздники в честь Пресвятой Богородицы, в связи с тем, что наш храм посвящён Пресвятой Богородице, это наши домашние, семейные праздники. Очень важно задуматься о почитании Пресвятой Богородицы. Мне кажется, настало время поговорить об этом, о культе почитания Божьей Матери. Потому что очень часто возникают недоразумения. Иногда кто-то бунтует против того, что Божья Матерь, как бы, заслоняет Самого Иисуса Христа, что культ Божьей Матери невероятно раздут и так далее. А для многих почитание Божьей Матери чуть ли не самая суть православия: «мы потому и православные, что почитаем Божью Матерь в отличие от баптистов, например, от адвентистов, ещё кого-то, всяких разных «истов», протестантов». Но, на самом деле, в почитании Божьей Матери нет чего-то такого сугубо православного. Мы знаем, что западные христиане, которых мы называем католиками, тоже очень почитают Пресвятую Богородицу. У них тоже очень много праздников в Её честь. И чуть ли не в каждом населённом пункте есть своя чудотворная чтимая икона Божьей Матери, какие-то свои традиции, обряды и так далее. И как же мы должны относиться ко всем этим праздникам? Для сравнения, наверно, можно привести наши обычные человеческие отношения в семье. Когда ребёнок маленький, когда он младенец, он без матери жить не может, она для него всё. Да, конечно, есть отец. И, может быть, отец работает, тяжело работает, зарабатывает деньги на пропитание всей семьи, и так далее. Может быть, делает для этой семьи, для этого ребёнка, больше, чем даже мать. Но для младенца – младенец этого не знает. Для младенца мать это всё – она может и грудью покормить, она утром завтраком накормит, она и помоет, она и оденет, и в школу отведёт, она и из школы заберёт. Ну как без матери – мать это всё. Потом начинается подростковый бунт, когда «мама не лезь, я сама всё знаю» или «я сам всё знаю», особенно у мальчиков может быть. Отец остаётся ещё по-прежнему в тени, хотя и против отца тоже начинают бунтовать. Но всё-таки отец остаётся авторитетом. Ребёнок уже повзрослел, уже он начинает что-то понимать, он понимает вот эту роль отца в жизни семьи и так далее. А вот против матери такое вот: от матери может быть отстранение, как у протестантов. Вот. А потом – хорошо, если потом человек взрослеет, становится зрелым. И он с уважением относится к своему отцу и он просто любит свою мать. Почитает свою мать и не ждёт от неё чего-то невозможного.

И вот почитание Божьей Матери в церкви примерно то же самое. Если мы застряли вот в этом культе и кроме Божьей Матери мы больше ничего не видим, не пропускаем ни одного праздника, сплошные акафисты, чудотворные иконы и так далее, и так далее, значит, мы застряли ещё в нашем духовном младенчестве. Если мы начинаем бунтовать: «а что это так, почему праздников Божьей Матери больше, чем в честь Её Сына, почему столько чудотворных икон Её, а не Его» и так далее, значит, мы где-то в подростковом возрасте – протест, бунт, ну как у протестантов, скажем так. А если мы повзрослели, то мы Её просто любим. Конечно хочется, как в этом празднике, как в этом событии, чтобы Она и заботилась, и берегла, и покрывала, но понимаем, мы понимаем, что не может Она от всего нас оградить, как мать. Да, конечно, Она будет за нас молиться, поэтому мы молитвой: «Пресвятая Богородица, моли о нас Сына Своего», если вы слушали тропари, тропарь сегодняшнего праздника: «Моли Сына Своего …». Она и так молится, что может, Она сделает. Но не надо от Неё требовать всего. То есть, Её надо просто любить. Вот давайте будем Её просто любить, как нашу Небесную Мать, потому что наш храм действительно посвящён Пресвятой Богородице. И во Христе Иисусе, как мы говорим, мы все братья и сёстры и Её дети. Да хранит вас Господь.

Лк.24:12–35

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Мы с вами не раз отмечали, что в связи с сегодняшним Евангельским отрывком можно было бы говорить об очень и очень многом. Здесь всё важно, здесь всё интересно. Прежде всего, двое учеников, ученики Иисуса уходят из Иерусалима в тот день, когда, казалось бы, стало известно, что Он воскрес. Как? Как в этот день можно уходить? Что-то произошло! Да, тело Иисуса не нашли, да, мог быть <…>, да, самого Иисуса не видели, но ведь там-то были <…> А они – уходят. Почему? Как ответить на этот вопрос? Что за неотложные дела у них были, что они именно в этот день идут в Эммаус? Тем более, что из этого же отрывка мы знаем, что, когда они узнали Иисуса, они забыли про все дела и опять побежали в Иерусалим к ученикам. Ответ может быть только один: они разочаровались в Иисусе. Они сами говорят об этом незнакомцу, путнику, который идёт с ними по дороге: «Мы-то думали, Он – тот, кто должен избавить Израиль!» На самом деле Он действительно тот и есть – и Он избавляет Израиль. Другой вопрос: _от чего_ Он должен был избавить Израиль? Они ждали от Него одного: они ждали от Него, что он возглавит восстание, изгонит римлян, освободит от оккупантов и так далее. А Он пришёл избавить совсем от другого. Он пришёл избавить от смерти, даровать жизнь вечную. Но они этого не поняли. <Вечность их не очень интересует>. Как и многих, к сожалению, из нас, называющих себя верующими, христианами. И нас в Церкви и в отношениях с Богом интересует не столько вечность, святость, Царство Божие, сколько наши земные дела – уладить проблемы здесь, разобраться со здоровьем, <достичь> благополучия <…> И когда этого не получается, когда мы понимаем, что Бог не для этого и не всегда даёт что-то так, как нам хотелось бы, мы разочаровываемся. <…> Они разочаровались в Иисусе. Они по сути, казалось бы, отреклись от Него. Они уходят из Иерусалима. Но они дороги Иисусу. Он бежит за ними – можно сказать так – Он бежит за ними по этой дороге, догоняет их и возвращает назад. Они возвращаются в Иерусалим и становятся верными учениками, верными Его последователями. Урок для нас <…>: как часто мы разочаровываемся в людях. Как часто мы машем на кого-то рукой, ставим на ком-то крест… Но представьте себе, если бы Иисус вот так относился к своим ученикам? Пётр – отрёкся, все разбежались, эти уходят из Иерусалима. <Он мог бы просто махнуть на них рукой>: Всё равно все предадут, все отрекутся, всё равно все уйдут. Но нет. Он не думает о себе. Он не думает о своем имидже, престиже и так далее. Он думает о людях: как помочь и как спасти их. Урок для нас в том, что мы не должны так легко отрекаться от других. Мы не должны бросать тех, кто был нам дорог, но может быть по каким-то причинам мы разочаровались или ещё что-то. Это один момент, на какой хотелось бы обратить внимание. Другой момент. Вот эти ученики идут по дороге. Рядом идёт человек. Они не знают Его. Они не видят в Нём Иисуса, они не видят в Нём Сына Божия, они не видят в Нём Христа. Просто незнакомец. Они идут, разговаривают с Ним, но сердце горит: «Не горело ли в нас сердце наше, когда Он разъяснял нам на дороге?» Почему я считаю, что этот момент тоже очень важный? Потому что часто и в нашей жизни бывает момент, когда мы с кем-то общаемся и кто-то нам изъясняет что-то очень важное – мы, может быть, не знаем этого человека, а может быть знаем, но знаем его не как посланца Божия, а просто: Иван Иванович или Мария Ивановна какая-нибудь. И человек нам что-то говорит – и сердце горит в нас. Но как важно быть внимательным к таким моментам. Потому что Иисус может быть каждый день встречается нам по дороге, на пути, может быть, где-то в метро, может быть где-то в очереди в магазине, может быть здесь в храме, может быть где-то ещё – что-то говорит нам, у нас там что-то вроде и кольнуло, что-то где-то ёкнуло, но мы это задавили, не обратили на это внимания – и Иисус прошёл мимо. Точнее не Он прошёл мимо, а мы прошли мимо Него. Вот это очень важный момент: быть внимательными к тому, что подсказывает сердце, совесть, внутренний голос, если хотите. Как часто Господь приходит к нам и пытается достучаться до нас через каких-то незнакомых порой людей. Именно через людей, потому что как еще нас разбудить, что-то нам сказать. Давайте задумаемся.

Да хранит вас Господь!

Евангелие от Луки 24:36–53

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сначала хотел посетовать на то, что вы совсем не ходите на всенощные бдения. Завтра на литургии будет полный храм народа. А сегодня вечером почти никого нет. Потом подумал: ну вам-то это неинтересно, вы-то здесь. <Тут надо> сетовать перед теми, кого нет. А их нет. Ну тогда <…>.

В этом евангельском отрывке, как и в любом другом из одиннадцати воскресных, то есть тех, которые читаются на всенощном бдении в канун воскресного дня, есть очень много важных моментов. Здесь… ну на самом деле, всё интересно. Если почитать контекст, мы увидим, что Иисус появляется в закрытом помещении, когда двери дома, как мы знаем из Евангелия от Иоанна, были заперты из-за страха перед гонениями — «страха ради иудейска», сказано в Евангелии от Иоанна. И вдруг посреди учеников появляется Иисус. Что они могут подумать, что они должны подумать? Что они видят привидение, призрак, духа. Они в ужасе, они испуганы. Мы бы, наверное, тоже очень испугались. Но Иисус их утешает, успокаивает: «Это Я Сам. Посмотрите, вот руки Мои, вот ноги Мои». (1:01:05) Он показывает им Свое тело, Он показывает им Себя, и они видят то, что… Здесь единственное место в Священном Писании, где говорится о том, что Иисус воскресший что-то ел. Правда, в Книге Деяний… я сейчас не помню, но у апостола Петра естьтакой момент, что мы с ним сорок дней вместе жили после воскресения — ели и пили, он говорит, такое вот выражение. Но это мы «ели и пили», а Он это делал ли, неясно. И вот этот момент, на самом деле, многих толкователей очень смущает. Меня тоже, в частности. Потому что если после воскресения нужно будет опять есть и пить, то как-то это не очень интересно. Потому что с этого всё начинается. С этого начинается: одни едят больше, другие едят меньше; кто-то ест быстрее, кто-то ест медленнее. Кто-то кого-то начинает раздражать. У кого-то что-то остается, а кому-то не хватает, начинается торговля. Потом кому-то кажется, что торговля несправедливая — начинается война. И так далее. Так что как-то вот это не укладывается. Ну правда, некоторые святые отцы писали, что Он только делал вид, что ест, что на самом деле после воскресения есть не надо. Как-то успокаивает. И тем не менее все-таки заставляет задуматься, интересно.

Очень важный момент, на который хотел бы обратить внимание, — то, что Иисус, как сказано, «отверз им ум к уразумению Писаний». Вот мы читаем Писание, многие изучают его. В советские времена, в безбожные советские времена, в университете на филфаке изучали Священное Писание, Библию. Нам кажется, что это всё, это уже гарантирует нам, гарантирует, что мы будем обязательно… Да нет, нет. Сотни, тысячи людей читали, изучали Священное Писание и не становились верующими. Потому что не понимали его. У них было чисто внешнее знание, но внутрь они не проникали. Для того, чтобы действительно слово Божие вошло в нас, для того, чтобы оно укоренилось, принесло свои плоды, еще нужен ключ какой-то. Вот что это за ключ, что за ключ Он им дал, как Он отверз, открыл им ум к уразумению Писаний? Ну некий намек есть в сегодняшнем отрывке, который мы читаем. Евангелист говорит, что Иисус им сказал: «Вот это то, что должно было произойти» — и объяснял им, разъяснял — из пророков,из Моисея. Значит, вот эти какие-то ключи надо искать там, в Ветхом Завете. А мы ведь Ветхий Завет не читаем, поэтому очень часто и Новый Завет нам мало что дает. Потому что мы не знаем корней, мы не знаем основания. Очень интересный момент — когда Иисус говорит о том, что должно быть проповедано покаяние и прощение грехов до края земли, от Иерусалима и до края земли. «И вы свидетели этому»! Это очень важный момент. Мы часто говорим, всё то, что Иисус в Евангелии говорит апостолам, Он говорит и нам с вами, Своим ученикам. Мы же считаем себя Его учениками, последователями — значит, это всё относится к нам. Как мы можем быть свидетелями? И чтобы быть свидетелем чего-то, нужно либо видеть это, либо досконально знать, что это так и есть! То есть свидетельствовать. Значит, быть свидетелем воскресения Христова и Евангелия — это значит самому́ жить Евангелием, значит самому жить вот этой верой в воскресение Христа. И мы много раз с вами говорили, что именно этого в нашей жизни и нет, не хватает. Потому что ведь что значит верить в то, что Христос воскрес? Это значит верить в то, что и мы воскреснем. И мы исповедуем эту веру в Символе веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Но это значит жить, не боясь смерти, это значит жить, помня о том, что у нас впереди вечность! И что эта жизнь, которую мы проживаем сейчас, — это не самое главное в нашей жизни. А это некий этап, всего лишь этап. А вот у нас всё вокруг этого — всё, что есть. Всё, что потом, нас уже мало интересует. Мы и в церковь ходим не ради вечности, не ради Царства Божьего, а ради того, чтобы уладить свои земные дела. Кому-то поправить здоровье, кому-то навести порядок в семье, кому-то замуж выйти, кому-то еще что-то. Какая же это вера в воскресение Христово? Главного-то и нету. Ну конечно, интересно в этом евангельском отрывке и рассказ о вознесении Иисуса Христа. Небольшой, коротенький, да: Он благословляет, возносится и… Он уходит от учеников —а они возвращаются с великой радостью. Чему они радуются, казалось бы? Есть о чем задуматься, тоже. То есть они понимают, что хотя Он восходит на небеса, но Он с ними, Он не оставит их. <…> мы всегда с Ним. И действительно, в Евангелии от Матфея, мы помним, Господь говорит: «Се, Я с вами во все дни до скончания века». И они живут этой верой в это. И радостью, радостью об этом! У нас есть эта радость? У нас есть эта вера, что Он с нами во все дни до скончания века, что Он каждое мгновение присутствует, что Он рядом? Мы и не думаем об этом. Так что это за христианская вера? Видите, такой маленький отрывок, в принципе не очень большой. А тут всё Евангелие, можно сказать вся жизнь наша. То есть на одном отрывке из Евангелия можно построить не то что лекцию университетскую, а целый курс — а может быть, даже и книгу, трактат написать! Если Господь отверз ум к уразумению Писаний. То есть молиться об этом, чтоб Господь дал это нам,чтобы дал понимание того, что́ мы читаем. Дал способность принимать это в себя, жить этим. Вот как.

А на всенощные все-таки ходите.

Да хранит вас Господь.

Послание к филиппийцам 2:5–11 Евангелие от Луки 10:38–42, 11:27–28

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Очень часто в дни, когда мы празднуем Богородичные праздники, мы говорим о том, что это наши семейные праздники. Семейные не в том смысле, что они маленькие, знаете такие камерные, закрытые, нет. Они семейные в том смысле, что мы все одна семья, Церковь. В Церкви, в Теле Христовом мы все братья и сестры. Мы все братья и сестры не только друг другу, но и братья и сестры Иисусу Христу. Подтверждение тому мы можем найти во многих местах Евангелия. Помните, когда Иисусу говорят: «Там, за дверями, Мать Твоя и братья Твои пришли к Тебе», Он говорит: «Те, кто слушает Слово Божие, кто слушает Меня и соблюдает Мое слово, тот Мне и брат, и сестра».

И в сегодняшнем евангельском отрывке мы слышим, немножко по-другому, но Он говорит: «Блаженны слышащие слово и соблюдающие…» Блаженны почему? Да потому что они становятся причастными к Божественной семье, они сами обретают  Божественность! Нам этого трудно понять. Но вот апостол Петр, в одном из своих посланий он пишет, что «мы в Церкви становимся причастниками Божеского естества». Именно в Церкви совершается обожение — через всё, что здесь происходит: Таинство Евхаристии, общая молитва, братская любовь. Всё это приобщает нас к Богу, мы становимся членами Его семьи.

И апостол Павел в отрывке из Послания к Филиппийцам, который мы сегодня с вами читали, пишет: «В вас должны быть те же чувствования, что в Иисусе Христе…» Почему? Да потому что мы с Ним родственники, потому что мы причастны к Его природе, к Его Божественной природе. Но для того, чтобы это действительно было так, мы должны научиться тому, о чем Господь говорит: «Блаженны слышащие слово и соблюдающие его», «брат и сестра Мне тот, кто слышит слово Моё и соблюдает его». Научиться жить по Евангелию, жить Евангелием!

Мы очень часто и очень легко называем себя верующими, мы называем себя христианами. Почему? Да потому что кто-то, может быть, раз в месяц, а кто-то, может быть, даже и чаще, раз в неделю, ходит в церковь и что-то там делает. Да нет, родные мои, это к христианству не имеет никакого отношения. Христианство — это не ходить в церковь, а христианство — это быть Церковью, жить Церковью, жить Евангелием, пропитываться им!. И Евангелие должно быть не раз в неделю, и уж тем более не раз в месяц, когда мы пришли в церковь, а Евангелие должно быть всегда с нами. Я имею в виду не книжку в кармане или в сумочке, а в сердце. Оно всегда должно быть с нами: и дома, и в семье, с детьми, с мужем, с женой в отношениях, и на работе, и на улице, и в магазине. Ну и уж тем более, когда мы собрались вместе, здесь, за этим праздничным столом. Это ведь так здорово, когда семья имеет возможность… Сейчас многие этого даже не поймут, ведь сейчас этого даже во многих семьях нет — чтобы вся семья собралась за одним столом, чтобы вместе… хотел сказать «чтобы вместе поесть» — нет, чтобы вместе вкусить пищу. Это же что-то священное, семейная трапеза — это что-то священное! Сейчас во многих семьях кто-то встал на час раньше, кто-то встал на час позже, кто-то на ходу сжевал бутерброд и побежал куда-то там. Вечером — один пришел раньше, другой пришел позже. Но хотя бы раз в неделю собираться за семейным столом, за общей трапезой священной. А ведь здесь мы собираемся именно для этого.! Вот он, наш семейный стол, вот она — на ней совершается семейная Трапеза. И мы все через эту Трапезу реализуем себя как семья, как Церковь.

Но я еще раз хочу <повторить>: для того, чтобы это было у нас, мы должны жить Евангелием, мы должны иметь те же чувствования, что и в Иисусе Христе. А о каких чувствованиях пишет Павел? Он пишет, что Он, Иисус, будучи равным Богу и Отцу, то есть для Него не было воровством или хищением быть равным Богу и Отцу, но Он уничижил себя, Он был послушным даже до смерти! Вот это послушание Богу, верность Богу и смирение — то, чего нам больше всего не хватает. Мы постоянно об этом говорим, мы и сегодня говорили об этом перед началом литургии — о том, что без благодати подлинно человеческой жизни быть не может, именно благодать делает нас людьми. Но Бог гордым противится, а только смиренным даёт благодать. Поэтому у нас многое и не получается в нашей жизни. Потому что отталкиваем от себя благодать, не хотим смиряться, не хотим иметь те же чувствования, что во Христе Иисусе. Пример — Его Мать. Сегодня мы празднуем что? Её день рождения. Но нам в Евангелии даже нечего прочитать про Нее — мы читаем про Марфу и Марию! Вот подлинное смирение, вот какие чувствования в нас должны быть. А теперь давайте посмотрим на себя, давайте подумаем. А в нас это есть? Мы про себя можем сказать, что мы действительно достойны этой семьи, что у нас те же чувствования, что мы живём Евангелием?

 Да хранит вас Господь.

Послание к галатам 2:16–20

Евангелие от Марка 8:34 – 9:1

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Итак, сегодня Неделя по Воздвижении, то есть воскресенье после праздника Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня. И мы уже отмечали, что в эти дни мы обязательно будем много говорить о Кресте. О значении Креста в нашей жизни, о том, что значит поклоняться Кресту, о том, что такое крест для христианства. Мы уже говорили о том, что без креста не может быть и христианства. Крест — это не просто украшение христианских храмов, крест – это не просто напоминание о том, что люди сделали с воплощенной любовью Божьей, пришедшей в этот мир. Крест — это то, на чем держится этот мир, чем спасается этот мир. (1:01) Это искупительная жертва Христа.

И вот сегодня мы слышим о том, как Господь Иисус Христос призывает каждого из нас разделить с Ним эту жертву, стать соучастником этой искупительной жертвы. «Кто хочет следовать за Мной, кто хочет быть Моим учеником, кто хочет быть христианином, отвергнись себя, — то есть „забудь о себе, отвернись от себя“, — бери свой крест и иди за Мной, следуй за Мной». Вот смысл христианства, вот суть христианской жизни: следовать за Христом, вместе с Ним неся крест. (2:00) Жить не для себя, а для Бога, как пишет апостол Павел в отрывке из Послания к галатам, которое мы тоже сегодня читали. «Я умер для закона, — я умер для этого мира: закон — это то, что регулирует жизнь этого мира, но я умер для закона, то есть я умер для мира, — чтобы жить для Бога!» Многим, особенно в период неофитства, я по себе помню, очень нравится вот эта фраза, «я умер для закона». Закон нам не писан, я умер для закона, чтобы жить для себя. Нет, чтобы жить для Бога! Я сораспялся Христу, уже не я живу, пишет Павел, но живет во мне Христос. Вот смысл христианства.

Мы называем Крест Господень Животворящим — и он действительно животворящий, потому что он рождает в новую жизнь, потому что принятие вот этого креста, принятие на себя, сораспятие Христу рождает в новую жизнь, жизнь в Царстве Божьем. И эта речь идет не о том, что будет где-то и когда-то. Речь идет о том, что это будет здесь и сейчас, что это возможно. Мы слышим слова Иисуса Христа, Который говорит, что вот, среди вас стоят люди, которые еще не вкусят смерти, как увидят Царство Божие, пришедшее в силе и славе. Если относить царство Божие к жизни будущего века или к каким-то далеким временам, то придется признать, что Иисус Христос ничего не знал про него, что Он ошибался. Нет! Он говорит, что это здесь и сейчас, они его увидят в силе и славе. Мы можем вспомнить другие Его слова: «Царство Божие внутри вас есть, Царство Божие среди вас есть». И это действительно так. Оно приходит в силе и славе в нашу жизнь, когда мы начинаем жить не для себя, а для Бога, когда мы принимаем соучастие. Мы становимся соучастниками этой искупительной жертвы и через это становимся сопричастниками Божеского Естества, как говорит апостол Петр в своем послании. Мы становимся причастниками жизни Пресвятой Троицы. Это всё меняет! Это меняет саму жизнь, само восприятие жизни. Это все меняет. Но мы боимся. Мы привыкли к тому, что есть, и нам страшно менять на что-то, чего не мы не знаем. И именно поэтому очень часто мы годами ходим в церковь, а ничего не происходит, ничего не меняется. Часто люди приходят, говорят: «Батюшка, я хожу в церковь, а что толку? Ничего не меняется». Так ты же и не хочешь, чтобы менялось. Ты же не хочешь, ты боишься этого. Отдайся в руки Бога! Скажи Ему: «Господи, вот я и делай со мной что хочешь!» Страшно. Но именно так и входят в Царство Божие. Давайте задумаемся об этом.

Да хранит вас Господь.

Ин. 12:28–36 (зач. 42 от полу́)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Итак, сегодня мы с вами совершаем Праздник Воздвижения Честного Животворящего Креста Господня. Праздник, имеющий очень древнее происхождение, праздник, связанный с событиями тоже очень-очень древними, хотя и не евангельскими, но всё равно отстоящими от нас на многие сотни лет, но, тем не менее, праздник весьма и весьма актуальный. Каждый раз, совершая такого рода праздники, мы задаёмся вопросом: что он значит для нас? Чему мы можем научиться от этого праздника, что через этот праздник Церковь говорит нам сегодня. Вот этот праздник, прежде всего, напоминает нам о том, что без Креста нет христианства, что христианство неразрывно связано с Крестом. Это не просто украшение храма там, наверху, на куполе. Это не просто украшение, которое мы можем носить на шее или, сейчас модно стало, где-нибудь в ушах или ещё где-то, хорошо хоть не в носу. Нет! Крест это то, на чём держится христианство. Крест это то, вокруг чего существует христианство. Кто-то может сказать: «Ну как же так? Христианство – оно вокруг Иисуса Христа, христианство – оно держится на Христе». Да, на Христе, но на Христе распятом! Вот это очень важно. Помните послание апостола Павла к Коринфянам: «А мы проповедуем Христа, и при том, распятого». Это напоминание нам о том, мы много раз об этом говорили, что люди сделали с Божьей Любовью. Бог так любит мир, что отдал Сына Своего. Бог стал Человеком. Бог, который Любовь, пришёл в этот мир. И что люди сделали с этой Любовью, как они ответили на эту Любовь. Но это ещё и напоминание нам о том, что в эти дни, в дни праздника и вокруг этих дней, дней этого праздника – в субботу перед Воздвижением, неделю перед Воздвижением, потом будет суббота по Воздвижении, неделя по Воздвижении — мы говорили и будем говорить о том, что это напоминание и о нашем кресте. Если мы считаем себя христианами, если мы считаем себя последователями Христа, то мы вместе с Ним должны и нести этот Крест. Вместе с Ним мы должны, как говорил апостол Павел, «сораспяться Христу», умереть для этого мира и жить уже не для себя, не для мира сего, а для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем. Поэтому вот этот праздник – это очень важный момент в жизни каждого христианина. В такие дни, в такие праздники, а у нас, вы помните, три раза в год мы выносим крест на середину храма и поклоняемся ему. Так вот в такие дни мы должны задаться вопросом: а я готов сораспяться Христу? Я готов отвергнуться себя? Я готов принять свой крест и идти за Христом? Буквально на днях мы с вами читали слова Спасителя: «Кто не берёт своего креста и следует за мной, тот не достоин Меня», тот не может быть христианином. Нельзя быть христианином, нельзя быть православным, не принося себя вот в эту Искупительную Жертву за этот мир. Вот это очень важный момент. Потому что, если этого нет в нашей жизни, значит, нет христианства, значит, есть подмена, просто какая-то подмена. Знаете, сейчас модно всякие, как это называется, реконструкторы, которые восстанавливают какие-нибудь средневековые условия жизни или какие-нибудь древние баталии, ролевые игры всевозможные. Вот если нет принятия на себя креста, то всё это реконструкторство, всё это всего лишь ролевая игра, всё это суррогат, подмена. Так что вот сегодня, в этот Праздник давайте задумаемся: а мы действительно христиане, мы действительно верующие или так, только по названию? Да хранит вас Господь.

1Кор.4:17 – 5:5 (зач. 132). Мф.24:1–13

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

За две тысячи лет, с тех пор, как были написаны эти строки, как были произнесены эти слова Иисусом Христом, не раз бывали моменты, и не только моменты, а порой годы, десятилетия, когда казалось, что вот всё – уж _это_ точно конец. Что дальше уже это не может продолжаться. Что хуже уже быть не может. Достаточно вспомнить хотя бы последние триста-четыреста лет, не говоря уже о более древних временах: Тридцатилетняя война в Европе, Наполеоновские войны, Первая Мировая война, Вторая Мировая война – миллионы несчастных, погибших, раненых, искалеченных. Всё это сопровождалось мором и гладом, стихийными бедствиями, какими-то страшными, жуткими зимами. И казалось, что вот всё. Всё… Но оставалась всегда какая-то надежда. И на самом деле это проходило. Нельзя сказать, что становилось намного лучше. И следующие переживания, следующие потрясения были, может быть, ещё страшнее, чем предыдущие. Но человек живёт надеждой. Это очень важный момент. Не так давно, на днях, мне попалось в интернете размышление человека: как избавиться от иллюзий? От иллюзий не надо избавляться. Иллюзиями надо жить. Потому что это единственное, что дает в этом мире силы переживать вот то, что происходит. Важно всегда надеяться на то, что это – не конец. Что жизнь продолжается. Сейчас опять многим кажется, что всё, конец, страшные времена. Опять страшные разрушения. Десятки тысяч, если не сотни погибших. Миллионы беженцев. А перед этим – пандемия. Что еще нужно, чтобы вообще всё кончилось… Господь предупреждает, что это конечно же начало болезней. Это, конечно, начало болезней. Но это не конец, это не конец. К сожалению, всё это будет ещё продолжаться. Может быть, если бы это был конец, то было бы и слава Богу. <…> Но это ещё будет продолжаться. А человечество каждый раз ужасается. Человечество каждый раз переживает, как будто бы ему обещали что-то другое. В конце концов, мы должны признать, что в Евангелии нигде нам Господь не обещает, что мы будем сытыми, здоровыми, богатыми, благополучными и так далее. Этого нигде нет. Господь обещает вот это, то, что происходит, то, что мы видим. Вот это – да. И мы должны либо принять это, но жить надеждой. Либо заявить, что Иисус Христос ничего не знал, ничего не понимал и во всём ошибался. Давайте задумаемся об этом. Господь предупреждает: да, всё это будет. И может быть будет ещё страшнее. Но претерпевший до конца спасётся. Вот жить этой надеждой. Может быть, это даже иллюзия. Как хотите, это называйте. Но жить этим можно. Жить этим можно. Главное – не потерять веру. Главное – не сломаться. Главное – не перестать быть человеком несмотря ни на что. Давайте задумаемся.

Да хранит вас Господь!

2

• Нравится

Деян. 13:25–32 (зач. 33), Мк. 6:14–30 (зач. 24)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Сегодня в конце Литургии, сразу после Литургии, я буду читать вам обращение патриарха Кирилла по случаю дня Трезвости. Хотя в этом обращении упоминается Иоанн Креститель, это та история, которую только что прочитали, но сам факт, что сам праздник не Усекновения Главы, а день Трезвости говорит о многом. На самом деле это не сегодняшняя традиция, она возникла достаточно давно, и, вроде действительно, для этого есть какие-то основания – день Трезвости приурочить ко дню Усекновения Главы Иоанна Крестителя. Потому что рассказывается о том, как во время пира, как многие толкователи предполагают, что Ирод выпил лишнего, и произошла эта трагедия. Но, на самом деле, в Евангелии нигде не говорится, что Ирод перебрал, сказано, что был пир, но, предположительно, это может быть. Действительно, мы знаем, что, когда люди не знают меры в употреблении алкоголя, происходит много каких-то печальных, ужасных вещей. Но это совсем не значит, что все, кто употребляет алкоголь, обязательно плохие, злые люди. И вовсе не значит, что все трезвенники белые и пушистые ангелы. Мы знаем, сколько гадостей, сколько подлостей, сколько злодейств совершается в этот день вполне трезво, осознанно. И это не пьянчужки какие-то. Печально то, что в этой идее, установить день Трезвости то, что за этим всем выветрилась политическая составляющая этого преступления. Ведь попал в темницу Иоанн Креститель не потому, что был трезвенником, и не потому, что Ирод любил выпить, нет. Иоанн Креститель попал в темницу, попал в тюрьму, и, в конечном счёте, потерял жизнь за Правду Божью. Потому что он белое называл белым, чёрное называл чёрным, за то, что обличал самого правителя. Вот за это он и потерял голову, а с днём трезвости это всё куда-то ушло. Сегодня мы говорим о том, как нехорошо пить вино, о том, как нехорошо напиваться и так далее. А о том, что нехорошо врать, о том, что нехорошо чёрное называть белым, белое называть чёрным, что нехорошо сажать в тюрьму только за то, что тебя критикуют, за то, что тебя там не принимают, не любят и так далее. Вот об этом почему-то не говорят люди. Давайте хотя бы мы с вами об этом задумаемся. Да хранит вас Господь.

Часть 1.

Флп.2:5–11 (зач. 240). Мк.4:24–34 (зач. 17).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Итак, вы, конечно, помните, что у нас сегодня праздник. Не просто праздник как праздник, а праздник вдвойне. Прежде всего, сегодня – последний день Успения, наш престольный праздник. Но сегодня еще и очередная годовщина, 23-я годовщина освящения этого храма. Я много раз говорил о том, что этот праздник ко многому нас обязывает. Мы только что сказали, я сказал, что семейный праздник. Вот сегодня, в честь праздника, мы прочитали отрывок из послания апостола Павла к Филиппийцам. Он начинается словами: «В вас должны быть те же чувствования, что во Христе Иисусе…» То есть, если это наш семейный праздник, если мы считаем Пречистую Матерь не только Матерью Господа Иисуса Христа, но и нашей матерью, потому что во Христе Иисусе мы все братья и сестры, мы все Его братья, мы все дети Божьи, то мы должны быть достойны этого родства. Мы должны быть достойны этой Семьи. Как говорят в миру – быть достойным своей фамилии. Быть достойным семьи, не подвести семью, не подвести предков, дедов, родителей и так далее. Это очень важно. Но сегодня, несмотря на праздник, я хотел в большей степени обратить ваше внимание на Евангельское зачало. Казалось бы, очень хорошо знакомая нам притча, очень хорошо знакомые нам слова. Слова «какой мерой меряете – такой мерой и вам отмерится». Мы очень часто повторяем, перед каждой воскресной литургией, когда говорим о необходимости прощения. Но вот в сегодняшнем отрывке эти слова употребляются совсем в другом контексте. И имеют другой смысл. И это очень важно увидеть. Очень важно понять. И на это, кстати, обращает внимание — на необходимость слышания и понимания — обращает внимание Сам Господь в первых строчках этого отрывка: «Замечайте, как вы слышите, смотрите, как вы слушаете». Потому что это очень важно. Часто люди говорят: Батюшка, я 20,30 лет хожу в Церковь – что толку? Я ничего не понимаю, и я ничего не знаю. Более того, человек может быть даже дома читает Писание – и ничего не понимает. Почему? Да потому что поверхностно относится к этому. Ведь как часто, как часто бывает, что люди приходят – вот он вроде стоит, прошел, свечки поставил, помолился перед той иконой, перед этой… здесь может быть идет служба, здесь идет молитва, здесь читается Священное Писание, здесь может быть произносится проповедь – а ему не до этого, он пришел по своим делам, и у него в одно ухо… может быть даже краем уха он что-то и услышал, но в одно ухо влетело, в другое вылетело. Это как в притче о сеятеле, помните. Сеятель сеет семя, а потом птички прилетели и всё склевали. И ничего не осталось. Вот тоже самое. Поэтому Господь настаивает: Вы замечайте, отмечайте, отнеситесь серьезно к Моей проповеди. Потому что тот, кто всерьез это воспринимает, тот всерьез и награду получит. «Какой мерой меряете…» — то есть какой мерой вы относитесь к Евангелию, такой мерой и вам дано будет, отмеряно будет. Ответ Христов, ответ Божий, ответ благодати. Если вы не всерьез, если вы легкомысленно к этому или как-то потребительски к этому относитесь – то так и получите, то и вам так будет. Слова «Кто имеет – тому дано будет, а кто не имеет – у того отнимется и что есть». Обычно эти слова понимают как: богатые – богатеют, бедные – беднеют, всё понятно, это просто поговорка и так далее. Да нет. Речь именно об этом идет. Тот, кто воспринимает это внутренне, тот, для кого это становится богатством, имением, когда Слово Божие пропитывает нас, когда оно проникает сначала в уши, потом в сердце, потом в наше жизнь. Начинает каким-то образом проявляться в наших делах – и ответ Божий соответствует этому.

А если у нас это всё как-то так, по верхам – и ответ такой соответственно получается. Кто-то может сказать: Ну как из какого-то слова Божия что-то вырастет? Какая разница, как я там… что мы можем, что мы значим? Может быть, многие люди даже слушая Иисуса думали: Ну какой-то нищий проповедник – что он там про Царство Божие плетет. Как из этого что-то может быть? А Господь на это отвечает другой притчей. Это как семя, которое бросили в землю. И крестьянин, который его посеял, он живет, продолжает жить, он спит, ходит, занимается делами – он не знает, как это семя растет. А оно прорастает. Оно прорастает и приносит плоды. Вот точно также и в нашей жизни. Очень важно, что любое слово, которое мы всерьез примем, которое мы действительно усвоим, которое ляжет на благодатную почву может вырасти и принести плод. Как горчишное семя. Критики Евангелия цепляются: Вот евангелист, разве он не знает, что горчишное семя не самое маленькое? Есть меньше семена. Взять хотя бы маковое зернышко. Или есть цветочки, у которых вообще как пыль. А горчишное-то семя, зерно – оно большое достаточно. Как можно всерьез к этому относиться?! – Да речь же не об этом. Речь не об этом! Речь о том, что из одного маленького зернышка вырастает, вырастает целый куст. И действительно… в других Евангелиях чуть ли не о дереве идет речь. Дерево не дерево, но на юге горчица вырастает до трех-четырех метров в высоту. И настолько густая, что там действительно могут птицы гнезда вить. Большие птицы, не маленькая птичка какая-нибудь там. Не на веточке, а на земле, но в тени этих растений. А выросло вот из такого маленького зернышка. Так что и в нашей жизни – вот это очень важно понять и в нашей жизни — что вот из этого маленького зернышка, но которое мы приняли всерьез, к которому мы отнеслись с благоговением, может вырасти Царство Божие. Могут вырасти наши отношения с Богом. Может вырасти то, о чем апостол Павел писал: «Уже не я живу, но Христос во мне живет». А это и есть Царство Божие. Важно понять, что Царство Божие – это не место где-то в созвездии Козерога или еще что-нибудь. Нет. Это состояние человеческой души. Это наши отношения с Богом. И когда в моей жизни царствует Бог, когда я живу со Христом, когда я живу с Богом в единении – это и есть Царство Божие. И это возможно уже здесь и сейчас. Ведь Господь, когда пришел на проповедь, Он же не сказал, что если будете себя хорошо вести, то когда-нибудь у вас наступит Царство Божие. Нет. Он прямо говорит ученикам: Царство Божие – вот, внутри вас есть. Царство Божие – вот, между вами, среди вас есть. Оно уже есть. Оно уже здесь. А мы говорим: где же оно? Где? А вот это зависит от того, как мы слушаем, как мы принимаем. Как это в сердце ложится. Как оно в нашей жизни воплощается. <…> Так что замечайте, как слышите, смотрите, как вы слушаете. Всё от этого.

Да хранит вас Господь!

1Кор.1:26-29 (зач. 125 от полу́). Мф. 20:29–34 (зач. 82).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сначала я думал говорить только об апостольском зачале. Но сейчас, когда я читал Евангельский отрывок, я подумал, что можно, в принципе, начать с него. Двое слепых кричат: «Господи, помилуй нас! Сын Давидов, помилуй нас!» — «Чего вы хотите?» — «Чтобы открылись глаза наши!» — «Да будет вам по вере вашей», — говорит им Иисус. И мы с вами не раз говорили о том, сколько мужества нужно для того, чтобы просить об исцелении. Мы очень часто думаем: это же так естественно – тот, кто болен, он просит, чтобы его исцелил Господь. Но, во-первых, болезнь болезни рознь. А во-вторых, вот для такого – мы не знаем, сколько лет, а может быть десятилетий эти люди были слепыми: успели ли они получить какое-то образование, научились ли они какой-то профессии, есть ли у них родственники, готовые поддержать – мы ничего о них не знаем. У них сложился определенный образ жизни. Да, они не шикуют, да, они живут может быть впроголодь, но они живут. Они сидят у дороги – и им подают, их жалеют, им подают, и они так живут. Мы знаем, что сегодня сотни тысяч людей на улицах так живут: они просят подаяние и в принципе даже не хотя менять свою жизнь. Я это знаю точно, потому что многим из них я предлагал: давай мы тебе поможем, да, ты найдешь работу, устроишься на работу… А он говорит: Зачем? Я и так живу. Мир не без добрых людей… и так далее. А вот эти люди просят о том, чтобы открылись глаза их – и им никто больше не подаст, когда откроются глаза их. А могут ли они что-то делать? Как они будут жить дальше? Так что для того, чтобы вот так просить, так настаивать, нужно очень много мужества. Мы иногда бездумно говорим: Господи, помоги! Господи, помилуй! Господи, исцели! И так далее… Но есть ли в нас это мужество: начать новую жизнь? Ведь это в принципе начало абсолютно новой жизни. И вот что такое «открыть глаза», «чтобы открылись глаза», помогает понять сегодняшний апостольский отрывок. Павел пишет коринфянам: Посмотрите на себя! Много ли среди вас мудрых по плоти, много ли сильных, много ли благородных, что-то вообще значащих в этом мире… В принципе, если разобраться, мы не очень сильно отличаемся от коринфян, от коринфских христиан. И сегодня нам эти слова, современным языком Павел нам пишет, говорит: Ну посмотрите на себя! Много ли среди вас образованных? Благородных, из достойного рода? Сильных, то есть значащих, богатых?.. И так далее… Вы же сплошной… настоящий отстой. Вы — лузеры. И вот, чтобы открылись глаза… увидеть это, увидеть. Павел пишет не для того, чтобы кого-то обидеть. Он и коринфян не хочет обидеть. Наоборот, он хочет наладить с ними отношения, они у него испортились. Он и нас не хочет обидеть. Но он хочет, чтобы мы трезво посмотрели на себя. Чтобы открылись наши глаза. Чтобы мы поняли, что никакая плоть не должна хвалиться пред Богом. Что не надо отчаиваться от того, что у нас что-то не получается. Что у нас есть какие-то немощи. Что мы на что-то неспособны. Именно таких нас Бог и избрал. Для того, чтобы даровать нам Царство Божие. Не это царство. В этом царстве, действительно, царстве князя мира сего, будут крутые, сильные, на яхтах, на дворцах и так далее. А Бог нас избрал. И если мы хотим быть избранными, призванными Богом, то мы не должны стремиться вот к тому – чтобы быть крутыми, сильными, славными, благородными, что-то значащими… А если мы стремимся к тому, то мы не должны рассчитывать на то, что Царство Божие будет наше. Каждый делает свой выбор. Но для того, чтобы сделать этот выбор, нужно трезво оценить ситуацию. Нужно, чтобы открылись глаза, чтобы увидеть всё это. Хотим мы этого или нет. Или нам нужно, чтоб вот так вот, как-нибудь… Вот в чем вопрос. Давайте задумаемся.

Да хранит вас Господь!

Первое послание к коринфянам 9:2-12

Евангелие от Матфея 18:23–35

о имя Отца и Сына и Святого Духа!

Я в некоторой растерянности — потому что и апостольский отрывок, и евангельское зачало заслуживают нашего внимания. Но я постараюсь и о том, и о другом сказать хотя бы кратко.

Ну прежде всего, апостольское зачало. Мы с вами много раз говорили о том, что у апостола Павла были очень сложные отношения с коринфскими христианами, с коринфской общиной. С одной стороны, это его детище, он создал эту общину. Это не значит, что он там каждого наставлял, всех крестил и так далее. Нет. Более того, он подчеркивал как бы, что «я почти никого не крестил в Коринфе — так, несколько человек. Потому что Бог, Христос послал меня не крестить, а благовествовать». Но коринфская община возникла на проповеди апостола Павла. Но потом возникли осложнения. И Павлу приходится отстаивать свои права… не отстаивать, а защищать, он защищает свои права. Он говорит: «Если для других я для кого-то, может быть, и не апостол, — его обвиняли в том, что он не настоящий апостол, что он не ходил за Иисусом Христом, не был свидетелем Его воскресения, Его крестной смерти и так далее, — то для вас-то я апостол! Именно я вам проповедовал Христа, именно я вам открыл Его». Ему приходится говорить об этом! И я просто хочу сказать, что какая беда, наверное, какое несчастье, горе, когда отцу приходится оправдываться или защищать свои какие-то права перед детьми! Слава богу, у нас нет этого в общине, слава богу мне не нужно перед вами оправдываться, у нас с вами прекрасные отношения. И это счастье, это действительно счастье. Но каждый раз, когда я читаю Послания к коринфянам, Первое, Второе, мне всегда так жалко Павла, я за него так переживаю! Понимаете? Речь-то не только о Павле. Это ведь может быть и в семье, это может быть где-то, я не знаю, в какой-то общине, в любой общине христианской. Это может быть и по работе, на работе где-то.

То есть очень важно, очень важно, чтобы отношения были доверительными, чтобы отношения были братскими. Чтобы не было вот этого вот… Ну, Павел говорит там о волах молотящих, и о том, кто пашет, — должен пахать с надеждою получить, кто жнет — должен жать с надеждой воспользоваться. Никто не служит — в армии, имеется в виду воинская служба, — никто не служит на своем довольствии: тот, кто его нанял, должен его, так сказать, обеспечивать и так далее. То есть Павла упрекали в каких-то там, я не знаю… Возможно — мы этого нигде не встречаем, но, очевидно, раз он говорит об этом, значит, возможно, что его кто-то упрекал в том, что он живет за счет проповеди, живет за счет того, что он занимается благовествованием и так далее. То есть, явно чувствуется вот это какое-то… ну недоверие к нему со стороны каких-то коринфских христиан. И когда это в светском обществе — это тоже нехорошо, но понять можно. Но когда вот это в церкви, когда это в церковной среде, начинаются какие-то подозрения, расчеты, подсчеты — и это так огорчает! Я помню, меня однажды вызывал к себе владыка Арсений. Ну вы знаете, у меня с ним были очень сложные отношения. И было вдвойне приятно это услышать именно от него. К нам просился один священник, а владыка Арсений мне сказал: «Тебе его будут предлагать — ты не соглашайся. Ты не соглашайся». Я говорю: «А почему?» — «Ну он в нескольких храмах был, и у него везде проблемы какие-то с денежными расчетами, проблемы с деньгами. А у вас-то в храме всё на доверии!» Мне вот эта фраза «А у вас-то в храме всё на доверии» — это просто как бальзам такой по сердцу протекло — вот знаете, бывает приятно. Тем более от него, это я говорю, вдвойне-втройне было приятно услышать.

Ну вот так что… Родные мои, храните — храните добрые отношения, храните вот эти доверительные отношения! Не только в общине — в своих семьях, на работе, везде, где это требуется. А это требуется, в принципе, везде. То есть вот это очень важно. А для этого нужно уметь прощать. А об этом евангельский отрывок. Евангельская притча — она совсем не про деньги. Там как бы подчеркнута вот эта несопоставимость цифр вот этих долгов. Десять тысяч талантов, что-то у меня сейчас с арифметикой, но это двести семьдесят тонн серебра — вот этот первый долг. А второй долг — сто динариев, это сто таких вот серебряных монеток. То есть это несопоставимо, понимаете? Ни по цене, ни по весу, никак. То есть речь идет не о деньгах, речь идет именно о прощении. И Господь это подчеркивает в самом конце этой притчи. Он просто говорит, что кто-то из вас не простит брату согрешившему, то и вам Отец Небесный не простит ваших грехов. Вот это очень важно.

И это, наверное, самое трудное, самое трудное — прощать. А для того чтобы не приходилось прощать, не надо обижаться. Вот надо учиться, чтоб не обижаться. Тогда и прощать не надо будет. А чтобы не обижаться, не нужно думать слишком много о себе, не нужно слишком высоко себя ставить. Ведь когда мы обижаемся? Когда нам кажется, что нас как-то унизили, принизили, опустили и так далее. Вот надо самим себя опустить до самого низа — вот тогда нас уже никто и опустить не сможет, тогда и обид не будет. Ну вот всё Евангелие, в принципе, об этом. Всё Евангелие, в принципе, об этом, но вот в этих двух отрывках это как бы оказалось вот так вот сконцентрировано. Давайте задумаемся об этом!

Да хранит вас Господь.

Лк.9:28–36 (зач. 45) (начало)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Итак, мы сегодня с вами празднуем Преображение Господне, один из самых почитаемых, самых любимых праздников среди христиан. Достаточно сказать, я даже сейчас боюсь ошибиться, сколько в Москве, например, храмов Преображения Господня и целый район есть даже, Преображенский, в городе Москве. Ну, очень-очень много, действительно, такой любимый праздник. Но можно сказать, что так было не всегда, потому что этот праздник возник достаточно поздно. Первые какие-то упоминания об этом празднике, как о местном празднике в Палестине, на горе Фавор был воздвигнут храм, кажется, при матери Константина Великого Елене. Я сейчас точно не помню, где-то четвёртый век. И вот там появляются первые песнопения в честь этого события, какие-то свои традиции начинают зарождаться. Медленно, медленно этот праздник распространялся на Востоке, где-то к восьмому веку. А уж на Западе, как общепочитаемый праздник, который празднуют всегда, – только в пятнадцатом веке. Но, тем не менее, праздник, действительно, очень важный, очень любимый. Потому что в связи с этим праздником можно говорить об очень-очень многом, в связи с этим событием, о котором мы читаем. Здесь же всё интересно. Например, учёные-библеисты до сих пор спорят, где же это было, на какой же горе это было? Дело в том, что о событии говорится в трёх синоптических Евангелиях, но ни в одном из них не сказано, нет названия этой горы. Лишь в одном, по-моему, Евангелии сказано, что «взошёл на гору высокую». Вот сегодня мы читали отрывок из Евангелия от Луки, здесь просто сказано: «взошёл на гору помолиться». Гор, на самом деле, в Палестине много, и на какую гору Он взошёл помолиться, никто не знает. Причём спорят, что на Фаворе это никак не могло быть, потому что там в те времена, когда Палестина была оккупирована римлянами, и там наверху, на горе находился римский гарнизон, римские укрепления, какой-то лагерь, гарнизон. И вряд ли Иисус пошёл туда помолиться, в расположение воинской части. Но, на само деле, это всё неважно. На самом деле то, о чём я хочу сегодня сказать – что это праздник-икона. Это икона, это образ всей нашей христианской жизни. Этот праздник напоминает нам о том, к чему мы призваны, и на что способна человеческая природа. Всё это – обожение, божественное, вечность, святость и так далее – мы всё это относим туда, на потом, к будущей жизни. Сейчас мы такие простые, смертные, грешные, слабые, что с нас взять, что там, и так далее. А вот потом, как-нибудь, где-нибудь. Да нет! Вот это событие, этот праздник нам показывает, на что способна человеческая плоть. Она способна стать божественной. Это происходит ещё до победы над смертью. Это происходит ещё до Воскресения Христова, до Вознесения. Он такой же человек, как и мы, Он носит такую же плоть, как и наша, и Он являет себя ученикам во всей божественной славе. Тем самым открывая, что каждый человек призван, призван к этому, способен на это. И в этом смысл христианства. На Востоке это утвердилось и в духовных писаниях, и в аскетике, и в понятии обожения – принятия в себя благодати Божьей, соединения человека с Божественной Природой. Помните, как у апостола Петра в одном из его посланий, что мы в Церкви становимся причастниками Божеского Естества. Вот, что должно происходить в христианстве, вот, что должно происходить в церкви, вот, что должно происходить в каждом из нас. Важно понять, что это само событие, этот праздник, то, как о нём рассказано, говорит нам о том, что это не что-то случайное, не просто где-то – взял Иисус и неожиданно для самого себя преобразился. Или, может быть ожиданно, но как-то вот так. Нет! Здесь говорится о том, что они восходят на гору, и Иисус идёт помолиться. Это духовная работа, это восхождение, это образ того, о чём мы с вами говорим постоянно, практически перед каждой воскресной и праздничной Литургией. И завтра будем опять об этом вспоминать. Слова апостола Павла о том, что мы должны достигать полноты возраста Христова, вырастать в «мужа совершенного». То есть, важно понять, что христианство, христианская жизнь, она действительно христианская, она обретает полноту и смысл тогда, когда это возрастание, когда это постоянное развитие, когда это восхождение на гору. Через молитву, через определённую аскезу, через единение с Богом, и в таинствах, и в молитвах. Это очень важно, и в этом смысл этого праздника. Это икона, икона христианина, это икона христианской жизни, икона того, что может быть и должно быть в христианстве, в нашей с вами христианской жизни. Давайте задумаемся об этом. Да хранит вас Господь

2Пет.1:10–19 (зач. 65), Мф.17:1–9 (зач. 70)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Уже вчера вечером за Всенощным бдением мы с вами говорили о том, не с вами, конечно, вас не было, мы говорили о том, что этот праздник – икона, праздник-образ. Икона христианства, икона христианской жизни, откровение, образ того, к чему призван каждый человек, считающий себя верующим. Образ того, икона того, на что способна человеческая природа. Мы говорили о том, что этот праздник, то событие, которое лежит в основе этого праздника, прежде всего, показ о том, что христианство это восхождение, это восхождение на гору, это восхождение туда, где открывается Свет Божественной Благодати, Свет, который святые отцы будут называть Фаворским Светом, там, где открывается Царство Божье. Без этого, без этого восхождения, без этого стремления к Царству Божьему, христианства нет. Есть просто подмена, которую по-разному называют, могут носить какие-то кофессиональные названия. Да неважно, неважно, как это называется. Важно, что это не христианство, важно, что это шаманизм, важно, что это подмена. Подмена того, что должно быть. То есть, христианство это именно это восхождение на Святую гору, где мы встречаемся с сияющим Господом, где всё становится белым, как свет, где радость… Кто-то может сказать: «А зачем нам это? Можно же и без этого. Ну да, может быть, для отдельных избранников, как и в том случае – Господь ведь не всех учеников взял, а только троих, только они стали свидетелями», и так далее. Для этого нужны свои основания. Но к этому, к этому призваны все. Может быть, именно эти три ученика в то время могли это как-то вместить, именно поэтому Господь взял только их. Но самое важное, что это для всех для нас, мы все к этому призваны. Кто-то скажет: «я об этом даже не думаю, мне и так хорошо». Говорить это может только тот, кто не знает, что такое (неразборчиво) наша. Когда рядом с Господом, когда действительно сияет Свет, который позволил бы (неразборчиво)… Как Пётр говорит: «Господи, хорошо нам здесь быть». Вот, что такое хорошо. Если нам без этого хорошо, то это нехорошо. Это что-то совсем другое. Это может быть удобно, про это можно сказать «мне нравится», про это можно сказать ещё что-то там: «это полезно», «это оптимально» – сейчас оптимизации всякие – это оптимально, это удобно, это то да сё. Но это нехорошо. Это хорошо, когда действительно хорошо, это когда рядом с Господом, когда действительно благодать пронизывает всю нашу жизнь, пронизывает наши отношения, пронизывает наши устремления. И самое главное, что каждый из нас в своей жизни переживал хотя бы раз, хотя бы здесь, в церкви. Неужели вы никогда не испытывали это? Неужели вы никогда не готовы были сказать: «хорошо нам здесь быть». Давайте задумаемся об этом. Это действительно хорошо. Как я уже сказал, прекрасно, прекрасная икона, прекрасный образ всего христианства, всей христианской жизни, того, что могло бы быть, может быть в жизни каждого из нас. Того, к чему мы все призваны. Да хранит вас Господь.

Первое послание к коринфянам 3:9–17

Евангелие от Матфея 14:22–34

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Если сегодняшний евангельский отрывок воспринимать буквально, то есть как описание еще одного из чудес Иисуса Христа, то эта история нам может показаться — для нас — бесполезной: опыт, который нам может не пригодиться. Я думаю, никто из нас не собирается ходить по водам. Нет, ну можно было бы как-нибудь попробовать, только ради удовольствия, но как-то это… Сказано: не искушай Господа Бога твоего.

Поэтому, наверное, лучше эту историю рассматривать, этот рассказ евангельский, как притчу. Что, собственно, обычно и делают проповедники, комментаторы и толкователи Священного Писания. Вы найдете это и у святых отцов, и просто у известных проповедников. То есть это притча о нас с вами, о нашей жизни. Вот в таком виде этот рассказ очень важен, для каждого. Вся наша жизнь — это как… ну если не бушующий океан, не девятый вал, но штормит очень часто, скажем так. Штормит. И вот есть разные варианты. Можно попробовать забиться в угол в лодке, где-нибудь вцепиться в борта, зажмурить глаза и надеяться, что как-нибудь пронесет. А можно подобно Петру, увидев Христа, шагнуть через борт и идти по воде Ему навстречу — навстречу тому свету, той силе, той уверенности, которая от Него исходит.

Очень важно только не усомниться. Потому что как только Петр испугался, усомнился, он начал тонуть. Он начал тонуть. Иисус говорит ему: «Зачем ты усомнился?» Да, Иисус вытащил его — но вытащил уже мокрого, напуганного. <…> это уже не тот Петр, который от имени всех учеников мог что-то говорить Иисусу Христу. Это не тот Петр, который потом скажет: «Я за Тобой хоть на смерть!» — и так далее. Нет, это как мокрая курица такая, вытащил его Иисус, понимаете? Может <…> действительно, сидеть в лодке? Как все: зажаться, забиться. А еще лучше было бы вообще не плавать никуда, сидеть на берегу. Уж точно не утонешь. Хотя тоже, конечно, и наводнения бывают, и цунами может быть, всё что угодно… Но все-таки как-то вот шансов больше спастись. Но ведь так ничего не поймаешь, так ничего не увидишь. Так жизнь можно просидеть где-нибудь, забившись в угол, ухватившись в борта — или вообще на берегу. И ничего не построив.

А об этом — отрывок из послания апостола Павла к коринфянам. Наша жизнь — это строение, это домостроение. И очень важно, что́ мы строим. Основание положено, основание положено великими. Основание положено, основание — Сам Иисус Христос. Я хотел сказать, что основание положил Сам Иисус Христос, но Он Сам и есть основание! А великие апостолы доносят это до нас — они под нас с вами его подводят. Но что мы на этом основании построим? Устоит это дело или сгорит, или утонет? А может быть, лучше тогда вообще не пробовать ничего? Вспоминается одна поповская байка. Ну можно назвать анекдотом. Вроде анекдоты неудобно в храме рассказывать — пусть будет притча. Один молодой человек приходит к батюшке. «Батюшка, я не курю. Хорошо?» — «Хорошо, сын мой». — «Батюшка, я не пью. Хорошо?» — «Хорошо, сын мой». — «Батюшка, я с девочками ни-ни! Хорошо?» — «Хорошо, сын мой». — «Батюшка, я правильно живу?» — «Ну правильно-то правильно, но как-то зря». Понимаете, вот как-то зря это всё. Можно ничего не пробовать, можно ничего не делать. Можно вот просто — всё вроде бы правильно, ничего плохого не сделал… а зачем жить-то? А зачем жить? Можно где-нибудь забиться в угол в какой-нибудь там, в этой лодке, в борта. Или на берегу где-нибудь. И что?

Давайте задумаемся об этом. Христианство — это… это как отец Александр Мень говорил — наверное, он не сам придумал, наверное он это у святых отцов, может, где-нибудь — это как прыжок через пропасть! Может, долетишь. А может и нет. Но попробовать стоит. Потому что на той стороне — Царство Божие.

Да хранит вас Господь!

Первое послание к коринфянам 1:10–18; Евангелие от Матфея 14:14–22;

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Ну вот эту историю о насыщении многих-многих людей пятью хлебами и двумя рыбками мы читаем с вами несколько раз в течение года и уже говорили с вами, наверное, десятки раз на эту тему. И можно было бы совсем об этом не говорить. Но, во-первых, этот отрывок, как мне кажется, прекрасно дополняет апостольское зачало, отрывок из Послания Павла к коринфянам, и мы об этом еще скажем. Это во-первых. А во-вторых, есть какой-то вот такой момент в этом рассказе, на который мы с вами, в принципе, каждый раз обращаем внимание, но очень часто это остается только на словах, в нашу жизнь это часто не входит.

Здесь можно до бесконечности пытаться комментировать, пытаться объяснить, каким образом совершилось это чудо. Кто-то говорит о реальном, так сказать чудесном умножении вещества. Хотя, конечно, вот так чисто зрительно представить себе это трудно — как эти пять хлебов превращаются в десять, пятнадцать, двадцать и так далее. Ну, для Бога нет ничего невозможного. Можно пытаться объяснить это тем, что апостолы подали пример и все стали доставать свои там какие-то узелки — ведь не с пустыми же руками они там были, откуда-то короба-то эти взялись, которые потом наполняли остатками. Значит, люди шли с чем-то, что-то у них было, И они стали делиться друг с другом, и все наелись, и… Не это важно. Важно другое в этот момент — что чудо возможно тогда, когда кто-то из людей готов делиться с другим. Когда готов отдать всё, что у него есть. Вот у кого-то были эти пять хлебов и эти две рыбки. Он мог очень сытно и вкусно наесться. Он мог поделить это с кем-то из своих самых-самых близких — и на двоих-троих этого вполне хватило бы. Но он отдает всё! И тогда становится возможным чудо. Как Бог совершил это чудо — мы не знаем. Чудо оно и есть чудо — когда его невозможно объяснить и не надо объяснять. Но чудо всегда возможно только там, где есть кто-то, кто готов жертвовать. Вот это очень важный момент.

И вот этот важный момент прекрасно дополняет апостольское зачало. Павел пишет к коринфянам, но он пишет, в принципе это всем нам. Он пишет о Церкви: что в Церкви все должны быть едины, что в Церкви все должны быть заодно. «А у вас, я слышал, разделение, вы всё делитесь: мы такие, мы Кифины, мы Павловы, мы Аполлосовы… » Это ведь не просто так, эти имена, — кому какой батюшка больше нравится. Знаете, как бывает, когда многоклирный приход, ну как вот в Косьме: кто-то там к Джованни ходит, кто-то к отцу Александру, кто-то там отца Ивана Власова любит, почитает, кто-то — там сейчас новый батюшка Александр Константинов появился, кто-то к нему пойдет.… Не об этом речь. Тут вот эти имена ведь не просто так. В ранней Церкви Павел почитается таким сокрушителем традиций, разрушителем устоев, постоянно что-то несущим новое, скажем так: то он выходит на проповедь язычникам, то он отменяет обрезание, то он там еще что-то. Кифа, Петр, — это символ такой стабильности, несокрушимости, неповрежденности традиционных ценностей, скажем так. Хотя и у него бывают, говоря современным языком, проколы: помните, как он с сотником там, с этим римским? Пошел к нему в дом, ел там у него, крестил, потом отчитываться пришлось. Но тем не менее он… А Аполлос! Аполлос — это ученый, это философ. Он из Александрии, он из Египта. Там эти александрийские евреи, община — они все такие просвещенные, продвинутые, как сейчас сказали бы, катехизированные, воцерковленные, библейско-богословский институт какой-нибудь закончили и так далее. Интеллектуалы такие. И вот они делятся, они спорят, какой должна быть Церковь: должна ли она быть вот такой разрушительной, всё сокрушающей; должна ли она быть твердой, как скала, несокрушимой; должна ли она быть интеллектуальной и так далее.

А Павел пишет «Всё должно быть единым». И что в Церкви для всех есть место: и для интеллектуалов, и для вот этих революционеров, обновленцев, и для традиционалистов, консерваторов… Все должны собраться вокруг Христа, все должны собраться вокруг Креста Господня! Потому что христианство и Церковь не для того, чтобы кто-то выпендрился, не для того, чтобы кто-то над кем-то там возвысился. А христианство для того, чтоб этот мир спасен был. А спасается он Крестом Господним. И каждый из нас должен об этом помнить. И не себя выставлять. Или своего батюшку. А Христа, и Христа, притом, распятого.

Слово «крестный» — главное слово в Евангелии. И апостол Павел пишет: «Для погибающих, для тех, кто не понимает, что такое христианство, для людей поверхностных слово о кресте — юродство». Безумие, сумасшествие. В современном переводе там так и есть. В синодальном переводе «юродство проповеди». Но слово «юродство» — оно такое благочестивое, мы уже забыли, что́ на самом деле оно означает, это слово. Для нас «юродивый» — это «святой». А Павел его употребляет в его прямом смысле, в подлиннике там это «безумие проповеди»! Это «глупость проповеди», «идиотизм проповеди». То есть для этого мира проповедь Евангелия, Евангелие, христианство — это что-то совершенно невозможное, это безумное. Но мы, говорит, именно это и проповедуем, именно это и принять нужно, именно с этим и жить нужно. Но ведь действительно. Как ? Блаженны нищие, блаженны нищие духом. Блаженны плачущие. Блаженны, когда вас бьют, пинают, гонят и так далее. Ударили по правой щеке — подставь левую. С тебя снимают верхнюю одежду, а ты отдай и нижнюю. Просят деньги — дай, и не жди что тебе вернут назад. Тебя проклинают, а ты в ответ благословляй. Ну не безумие ли это? Для этого мира безумие. Но для нас, спасаемых, это и есть вот та сила Божия, которой только и можно жить в этом безумном, безумном, безумном мире. Так что давайте — вот для того, чтобы жить в этом безумном, безумном, безумном мире и чтобы он был не таким безумным, безумным, безумным, мы должны быть хотя бы едиными. Ужасно не то, что мир делится, ужасно не то, что люди постоянно делятся на «наши» и «не наши» «свои» и «чужие», «правильные» и «неправильные». Белые, черные, желтые, по цвету кожи. По языку, по национальности, по партийным убеждениям… Помните, у Свифта народ делился, партии там, с какого конца яйцо разбивать, — остроконечники и тупоконечники. Вот у нас скоро уже и по этому признаку начнут делить. Но страшно-то то, что мы, люди называющие себя христианами, последователями Христа, вместо того, чтобы соединять, вместо того, чтобы цементировать, склеивать вот это вот всё разваливающееся, мы сами больше всех вносим расколы. Мы сами придумываем, ищем, за что бы зацепиться и к чему бы придраться: вот там не так верят, там не так крестятся, там не так на иконы смотрят. А там вообще не пойми на каком языке, почему не на церковнославянском? Так что, вот это очень-очень важно. Господь нам дает пример. Он эти пять тысяч, там разные люди, наверное из разных народов, из разных мест пришли, собрались. И они все насытились, они все остались довольными, скажем так, им всем было хорошо рядом со Христом. Христос собирает, Христос пришел для того, чтобы, как мы можем вспомнить у апостола Павла опять же, в его послании, он пишет, что Христос пришел, для того, чтобы в Себе Самом соединить человека с Богом. Но для того, чтобы человека соединить с Богом, этот человек должен быть цельным, он должен здесь соединиться. А мы все время ищем — какие-то границы устанавливаем, какие-то разделения и так далее. Давайте задумаемся об этом. Да хранит вас Господь!

Послание к римлянам 13:1–10; Евангелие от Матфея 12:30–37;

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Сегодня я хочу обратить ваше внимание прежде всего на апостольское зачало, на отрывок из Послания апостола к римлянам, который очень не любят христиане таких вот либеральных или демократических взглядов. И который очень любят христиане таких вот державнических, государственнических основ. Ну как же: «нет власти не от Бога, всякая власть от Бога», «будьте покорны высшим властям» и так далее. На самом деле и тот и другой подход, на мой взгляд, неправилен, ошибочен. Потому что построен на одном и том же принципе: это выдергивание цитаты из контекста и такое вот однобокое толкование.

Делались попытки совершенно по-разному истолковать эти слова апостола Павла, и попытки, может быть даже, найти там… Ну для нас, в Синодальном переводе, это неправильность перевода — что якобы перевод не совсем правильный, не совсем точный. Но на самом деле он там, как ни переводи, но весь контекст этого отрывка, в общем-то, очевиден. Павел призывает — да, действительно — быть законопослушными и так далее. Ну делались попытки истолковать это типа того, что всякая власть действительно от Бога; а если не от Бога — значит, и не власть! Ну можно, конечно, так попробовать истолковать. Например, точно так же есть, знаете, в Послании Иакова есть такой пассаж, мы его читаем в конце каждой литургии, на заамвонной молитве: «Всякое даяние благо и всяк дар совершен свыше есть». И многие понимают это так, что всё, что доброе, всё, что мне нравится, — это от Бога. А что мне не нравится — значит, не от Бога. На самом деле смысл-то совсем другой. Всё, что от Бога, — всё благо, даже если это кирпич на голову. Вот как эти слова понимать-то надо. Ну вот тут и так тоже — тоже всё пытаются перетолковать: так истолковать, эдак истолковать… Но на самом деле нужно просто взять контекст, контекст Священного Писания. И посмотреть, как тот же Павел относится к власти. Да, он с уважением относится к власти. Почему? Потому что он римский гражданин. К римским властям он относится… и послание это к римлянам, то есть речь идет именно о римских властях. Но, например, когда его там первосвященник в синедрионе приказывает бить по губам, Павел ничтоже сумняшеся говорит: «Бог тебя будет бить, стена ты подбелённая!» И так далее. Можем вспомнить, как Иисус обличает фарисеев, начальствующих, как Он нелестно отзывается о царе Ироде и так далее. То есть, здесь контекст показывает, что нет такого однозначного отношения. И важно учитывать еще исторический контекст. Апостол Павел, как я уже сказал, гражданин Рима, римский гражданин. И римский закон, римское право его защищает. И как там ни верти, но… Там были, конечно, императоры, и узурпаторы, которые захватывали власть в результате дворцовых переворотов. Были, наверное, и корыстные судьи, были какие-то местные чиновники, взяточники. Всё было это, всё было. Но при этом сколько раз римское право выручало апостола Павла — когда толпа хотела его растерзать. Он ссылался на то, что он римский гражданин, и его благополучно, так сказать, вытаскивали из всех этих перипетий. Так что важно понять. Здесь очень хочется сейчас немножко привлечь еще евангельский отрывок, Господь говорит о плодах, «дерево познается по плодам», и о хуле на Духа. Мы можем вспомнить слова опять же апостола Петра, ну или слова апостолов, — во время синедриона, когда им говорят: «Не запретили ли мы вам проповедовать это имя?» — а Петр говорит: «Посудите сами: справедливо ли вас слушать больше, нежели Бога?» То есть, слушать надо Бога. А всё, что от Бога, — это всё благо, добро, понимаете? И если мы видим совершенно очевидное беззаконие, если мы видим совершенно очевидное зло, исходящее от власти, от управляющих и так далее, — значит это не та власть, значит, эта власть не от Бога действительно. От Бога то, что во благо людям, от Бога то, что на благо человеку. И это прежде всего диктуется любовью. Любовь к Богу и любовь к ближнему. Давайте вот об этом будем помнить. И это еще раз, вот этот вот отрывок — это такой хороший пример того, что нельзя, нельзя выхватывать какую-то одну цитату из Священного Писания и на ней строить политику, или богословие, догматические какие-нибудь выводы делать далеко идущие. Нужно всегда рассматривать весь контекст Писания. И конечно же, не забывать про исторический контекст: учитывать те обстоятельства, в которых эта фраза произнесена или в которых эта фраза написана. Может пройти десять, двадцать, тридцать лет, и человек, написавший это, может сказать совсем другое. И я думаю, что когда апостола Павла вели на казнь, приговоренного к казни по тому же римскому праву римским судом, я думаю, он к этой власти относился уже совсем по-другому. Да хранит вас Господь.

Послание к римлянам 15:1–7

Евангелие от Матфея 9:27–35

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Конечно, сегодняшний евангельский отрывок вполне заслуживает нашего внимания. Вот это исцеление слепых, исцеление бесноватого, слова фарисеев о том, что Он делает это силой князя бесовского, — здесь есть много о чем говорить и размышлять. Но я хочу сегодня обратить ваше внимание на апостольское зачало, на отрывок из Послания апостола Павла к римлянам, — особенно как в продолжение, развитие того, о чем мы размышляли, говорили вчера за Божественной литургией. Вчера в другом отрывке, из Послания апостола же Павла к римлянам, мы читали слова «не сообразуйтесь с веком сим, с миром сим». Мы говорили о том, что под веком сим здесь понимается именно мир сей. Не время, которое течет, а именно мир, который застыл вот в этом своем грехопадении — и, в принципе, пребывает в этом своем состоянии грехопадения и будет, наверное, до скончания этого века, до скончания этого мира. И вот сегодняшний отрывок как раз позволяет хорошо представить, понять, насколько мир сей отличается от того мира, в котором мы должны были бы с вами жить. Насколько закон мира сего — мы говорили о том, что мы должны жить по законам Евангелия, по законам Царства Божьего, а не по законам мира сего — насколько законы мира сего отличаются от Евангелия. Апостол Павел пишет: «Мы, сильные, должны носить бремена слабых, принимать на себя бремена слабых. И не себе угождать, а угождать ближнему. Ибо и Христос не Себе угождал, а пришел ради спасения других». Вот это очень важно. Когда мы читаем вот эти вот слова, очень удобно сейчас было бы покритиковать власть предержащих, каких-нибудь олигархов, которые изображают из себя таких вот верующих, православных — не случайно их кто-то там «подсвечниками» называл: стоят в храмах со свечками, с такой вот там… всё это. Но живут-то они для себя, они не ближнему угождают, а себе! «Гребу под себя». Народ в нищете, в бесправии, страна в разрухе. А они только жиреют, богатеют и думают только об этом. Одни амбиции! Как удобно было бы сейчас их припечатать! Но вот если подумать, так мы-то не очень сильно от них отличаемся. Мы ведь тоже всё под себя, мы ведь тоже всё для себя: как бы себя не забыть, как бы себя не обделить. Нет, есть, конечно, подвижники, есть люди, которые живут <…>, всю свою жизнь отдают, посвящают служению другим людям. Это факт. Но в целом-то, в целом мы, так называемые верующие, православные, христиане, — сильно ли мы отличаемся? Носим ли мы бремена других? Принимаем ли мы на себя немощи других людей? Ведь бремена других — это их немощи, это их промахи, это их ошибки. Ну даже какие-то вещи, когда близкие там, тяжело больны, — да, мы, конечно, что-то делаем, мы, конечно же, ухаживаем за ними. Но сколько мы ропщем при этом! Сколько при этом у нас бывает каких-то недоразумений и так далее. А я уж не говорю о каких-то других бременах, другие бремена тоже… Ну не знаю… понимаете, не хочется в храме вслух говорить об этом. Наркомания, алкоголизм. Это тоже бремена других. Готовы ли мы это понести, готовы ли мы мучиться, страдать, сопереживать? Или мы думаем о том, как избавиться от этого человека? Сколько раз приходилось слышать, когда брак, семья разваливается: «Не сошлись характерами». Родные мои, вот этот чужой характер — это и есть то бремя, которое ты должен понести, если ты верующий. Давайте задумаемся об этом. Потому что действительно, действительно… Вот это в последнее время уже почти каждая проповедь заканчивается одними и теми же словами, мне самому уже от этого тошно становится. Очень легко называть себя верующим, христианином. Но очень трудно быть им. Давайте будем об этом помнить и молиться, просить Господа о том, чтоб Он помог нам. Сегодня мы уже вспоминали слова Христа, слова Спасителя. Когда Петр спрашивает Его: «Кто же может спастись?» — Иисус прямо говорит: «Человеку это невозможно. Но невозможное человеку возможно Богу. Бог может всё». И вот молить Его, просить Его. Не о богатстве, не о материальном благополучии, даже не о здоровье физическом. А молить об этом — о здоровье духовном, о том, чтобы стать христианином, о том, чтоб принять ближнего таким, каков он есть. Как в сегодняшнем апостольском же зачале в конце апостол Павел: «Принимайте друг друга, как Христос принял вас». Христос нас принимает такими, какие мы есть. Он не говорит нам, Он не ставит нам условия, Он не говорит: стань святым, стань хорошим, стань совершенно позитивным человеком — тогда Я тебя приму, тогда мы с тобой будем общаться, тогда у нас с тобой что-нибудь получится. Нет. Он нас принимает такими, какие мы есть, — кривыми, косыми, уродливыми, гадкими, противными. (7:00) И Он принимает нас! И вот Павел говорит, что мы должны друг друга так же принимать, жалеть. В другом месте Писания, можно вспомнить слова: «Бог хочет, чтобы все спаслись. Он спаситель всякого человека». Но если Он хочет, чтобы все спаслись, и мы́ должны этого хотеть. И мы должны переживать, страдать, мучиться, когда у кого-то что-то не получается, когда кто-то губит свою душу. Молиться о нем, жалеть его. А не ненавидеть. Даже когда на́с ненавидят! Опять же, мы можем вспомнить слова апостола Павла: «Благословляйте проклинающих вас», мы можем вспомнить слова Христа: «Благотворите делающим вам гадости, творящим вам зло». (8:03) До бесконечности можно об этом говорить.И вот важно понять. Мы всё время хотим усидеть на двух стульях, нам все время хочется быть, с одной стороны, людьми мира сего, в этом мире, в этой жизни чувствовать себя как рыба в воде, но с другой стороны, вроде бы быть как верующие, христиане, православные… Это невозможно. Невозможно. Либо мы люди мира сего, либо мы верующие. Давайте будем об этом помнить. Да хранит вас Господь.

Рим.12:1–3 (зач. 108). Мф.10:37 – 11:1 (зач. 39).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня я хочу обратить ваше внимание на совсем коротенький, но очень важный отрывок из послания апостола Павла к Римлянам. Тем более, что, в принципе, его нетрудно, конечно, связать, сопоставить с Евангельским зачалом. В этом отрывке из послания к Римлянам есть несколько важных, можно сказать, ключевых моментов для понимания христианской жизни. Для понимания христианства вообще, как такового. Прежде всего апостол Павел призывает христиан Рима, а это значит и нас с вами тоже, «принести себя в жертву», то есть стать жертвой за спасения этого мира. Стать жертвой вместе со Христом. Мы с вами очень часто говорим, что суть христианской жизни в том, чтобы соединиться со Христом. Чтобы так, как говорил апостол Павел: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос». Чтобы вместе с Ним взойти на Крест, принять на себя боль и страдания этого мира для спасения этого мира… Буквально одно предложение. Но об это можно говорить до бесконечности. Об этом можно писать книги. Но христиане – мы с вами – никак не хотим это понимать, никак не хотим с этим соглашаться. Второй момент: (тоже очень важно правильно понимать) апостол Павел пишет — и мы, в принципе, с вами уже говорили об этом, но это можно повторять до бесконечности… апостол Павел пишет: «Не сообразуйтесь с веком сим». И вот многие христиане полагают, что христианство должно быть таким безвременьем, консерватором, что христианство должно как бы законсервироваться собой, законсервировать вокруг себя мир в каких-то древних традициях, древних обычая и так далее – не сообразовываться с «веком сим», то есть они понимают это как с «сегодняшним временем». Нет, родные мои. Ну, во-первых, это просто невозможно. Во-первых, это просто невозможно, а во-вторых, это неправильно. Пример нам даёт Сам Иисус Христос. Он был человеком своего времени. Он – основатель мировой религии, которая действительно будет до скончания этого века, до скончания этого мира, но Он жил в своё время и Он был человеком этого времени. Он достаточно модно одевался, как мы знаем из Евангелия: хитон на Нём был не сшитый, а цельнотканый – это очень модная одежда в те времена была и дорогая достаточно. Он говорил с людьми на том языке, который они могли понять, Он не читал им богословские трактаты какие-то или не говорил заумными цитатами из древних философов. Нет, Он говорил так, чтобы Его поняли. Он общался с очень многими людьми. Не случайно фарисеи и книжники обвиняли Его: вот, любит поесть и выпить, непонятно с кем общается – с мытарями и грешниками! То есть Он был человек, Он был живым человеком, Он не был консерватором каким-нибудь. Это очень важно на самом деле. Христианство должно быть современным. Да, конечно, оно не должно бежать впереди паровоза. Об этом замечательно говорил, по-моему, владыка Антоний Блум, а может быть отец Александр Шмеман, я уже не помню точно, что христиане – мы с вами – должны быть интеллигентно-консервативными людьми. Вот такое выражение. То есть не мракобесами, а интеллигентно-консервативными. Не бежать впереди паровоза, но в то же время быть современными. Это очень важный момент.

И здесь речь вообще не о времени идёт. «Век сей» — когда Павел употребляет выражение «век сей», он не имеет в виду время — то, что измеряется годами, неделями, месяцами, веками, столетиями, тысячелетиями. Он имеет в виду, там написано: «“эон” сей» – то есть «нынешний “эон”». А нынешний “эон” начался от грехопадения и будет до скончания этого мира. То есть не сообразуйтесь с миром сим. Не живите по законам этого мира. Что он имеет в виду? Что это за законы этого мира? Это жить для себя, грести под себя. Это законы насилия, власти, борьба за власть, борьба за деньги… Ну что говорить об этом – это всем понятно. То есть он говорит: «не сообразуйтесь с этим»: не живите для себя, не живите по этим законам, не живите ради наживы, ради власти и так далее… «А преобразуйтесь обновлением ума вашего» – то есть в духе Евангелия, в духе Христа преобразовываться, обновляться, всё время развиваться… Вот о чём речь идёт. Ну и последний момент, на который тоже…В принципе в Евангелии мы тоже читаем: «кто не берёт креста своего и не следует за Мной, то недостоин Меня» – это об этом же, в принципе. Ну, а последний момент, который последняя строчка в апостольском зачале, в апостольском отрывке: «Не думайте о себе больше, чем должно, а думайте скромно, по мере той веры, которую каждому уделил Бог». Вот это «не думайте о себе…». Здесь тоже можно написать целый трактат. Можно было бы, в принципе, написать целую книгу об этом «не думать о себе…» Это же можно понимать совершенно по-разному. Вот «не думать о себе» — это не заботиться о себе. Не заботиться о себе больше, чем должно. То есть заботиться о себе нужно, конечно, в определенной степени. Но не больше, чем это необходимо для того, чтобы быть хорошим… скажем так, приличной жертвой Богу. В самом начале там речь идёт о том, чтобы приготовить себя в жертву, будьте жертвой. Но жертва, она же должна быть… соответствовать… это же всё-таки жертва Бога, а не так, как у нас бывает: на Тебе, Боже, что мне негоже! То есть это должно быть что-то ценное, значит о себе как-то надо заботиться, но не более того. Можно эту фразу понимать по-другому совсем. То есть речь может идти не о заботе какой-то такой, а, знаете, как некоторые постоянно рефлексируют, постоянно: «А что обо мне думают? А как я выгляжу? А не прогадал ли я? Не продешевил ли я?» или ещё там что-то. То есть вот это постоянное… «А занимаю ли я достойное мне место в обществе?» Не думайте об этом. Не думайте. Это пустое всё. Думайте о себе скромно. По мере той веры, которую каждому уделил Бог. И об этом мы тоже много говорили. Вот такой совсем короткий – в Евангелии, в Новом Завете вот столько мало места занимает этот отрывочек, буквально пять сантиметров, не очень мелкого шрифта, прямо скажем. Но как много здесь сказано. Как трудно это принять. И как редко, как редко мы это пытаемся воплотить в своей жизни. Но при этом называем себя христианами. Давайте задумаемся об этом.

Да хранит вас Господь!

1 Кор. 6:20 – 7:12 (зач. 136). Мф. 14:1–13 (зач. 57).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Итак, сегодня мы с вами совершаем праздник в честь преподобного Сергия Радонежского и преподобномучениц великой княгини Елизаветы и инокини Варвары. Сегодня это – одни из самых почитаемых святых в России, одни из самых моих любимых святых. Но должен сказать, что так было не всегда, по крайней мере, в моей церковной жизни. До определённого времени в советские времена про великих князей, про Елизаветы Фёдоровну, как-то не очень принято было говорить. Да и немногие тогда о них что-то знали. Да, в зарубежной церкви она была почитаема, она была канонизирована. Но у нас в России как-то… даже <имя> было малоизвестно. А образ преподобного Сергия мне самому лично не нравился. Я не понимал его святости. Ну, во-первых, мне казалось… ну, естественно, из того, что мне рассказывали, что мне писали: то, что он благословил князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Мне казалось, что это слишком уж политизировано кого-то благословлять на битву, на войну, на бой. И вообще он, как бы сейчас сказали, «топил» за московского князя. Мне это было непонятно: чем Владимир хуже, или Нижний Новгород, например. Да и вообще, что это за святость такая: не мог навести порядок в собственном монастыре, какие-то там разногласия, какие-то там споры… Вместо того, чтобы всех на место поставить – взял котомку и ушёл куда-то. Был момент, когда там есть нечего было: ну как это так, у одних монахов есть еда, а у других нету, что же это за игумен такой, что вот такое? Он вместо того, чтобы собрать всю еду, какая есть в монастыре, и разделить на всех поровну, так как ему самому есть нечего было, он нанялся работником к своему послушнику: у послушника еда была, а у него не было. И вот он подрядился ему келью ремонтировать. Ну что же это такое? Не мог я этого понять. Не мог. Но потом, со временем, что-то стало открываться. Действительно, я понял, что только так и преодолеваются проблемы, может быть, только так преодолеваются разногласия. Точно так же Иисус Христос – ведь Он мог, помните, Он говорил: «Неужели вы думаете, что Я не могу сейчас призвать двенадцать легионов ангелов и всё разнести?» Но Он этого не делал. Он идёт на Крест. Он смиренно идёт на Крест. Он умирает за всех за нас. И точно также преподобный Сергий. Точно также Елизавета Фёдоровна. Когда на Красной площади в Кремле убили её мужа – помните, у нас улица Каляевская была? Вот Каляев убил её мужа, великого князя Сергея Александровича – она тогда ползала по снегу, она собирала кусочки плоти мужа своего, чтобы было что похоронить, потому что гранатой, бомбой всё разнесло… А потом умоляла императора Николая Второго, чтобы он простил этого Каляева, чтобы не казнить его – не простить в том смысле, что на улицу выпустить, на свободу, нет, но чтобы он не казнил его, чтобы оставил жить. А потом открыла дом, приют для сирот, для девочек, для детишек – вот тех, кто убивал, кто разрывал, кто устраивал забастовки, революции и так далее. Вместо того, чтобы добиться их наказания – нет, спасала этих детей, спасала, кормила, воспитывала… Так может в этом и есть святость? Мы часто говорим о святости, о святых, вспоминаем о том, что и мы должны быть святыми: «Будьте святы, потому что и Я свят». Мы должны быть святыми здесь и сейчас, сегодня. Не где-нибудь когда-нибудь, а здесь и сейчас. Но что такое святость? Вот она в чём проявляется: в милосердии, в смирении, в кротости, в любви, в прощении… Давайте будем об этом помнить, будем праздновать сегодня праздник в честь наших любимых святых, небесных покровителей – вы знаете, что этот наш престол, один из престолов нашего храма, посвящен преподобному Сергию Радонежскому. Вот там у нас икона Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары, они пребывают своими мощами с нами, в нашем храме вместе с этой иконой. Они наши небесные покровители. Будем им молиться, будем их восхвалять и будем помнить об их примере святости для всех нас.

Да хранит вас Господь!

Рим.9:1–5 (зач. 100). Мф.9:18–26 (зач. 32).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

О чём сегодняшние литургические чтения? Кто-то может сказать: об отношениях апостола Павла и израильского народа. Кто-то может выделить главное — два великих чуда, ещё, скажем так, два великих чуда, совершённых Иисусом Христом: исцеление кровоточивой женщины и воскрешение дочери некоего начальника. Но если задуматься, то в принципе оба этих отрывка о любви. Мы очень много говорим о любви. Мы говорим, что без любви нет христианства. Что суть христианства – это любовь: любовь к ближнему, любовь к Богу, любовь к каждому человеку, любовь ко всей твари во вселенной. Но что такое любовь? Что такое любовь? Мы говорим о любви, но очень часто под любовью понимаем всё что угодно, кроме её самой. А вот в сегодняшних этих двух отрывках как раз и говорится о том, что же такое любовь. Любовь не бывает без жертв. Любовь — это всегда жертва. Но какая жертва? Жертва чего? Мы можем вспомнить слова Иисуса Христа в другом месте, тоже в этом Евангелии от Матфея, что нет большей той любви, если кто душу свою положит за ближнего своего. То есть отдать жизнь – в том случае под душой понимается именно жизнь – положить жизнь, отдать жизнь за ближнего своего. Но на самом деле иногда бывает отдать жизнь не так сложно, как _жить_, при жизни делать жертвы. В своё время у меня был разговор с одним нашим прихожанином, он потом стал большим человеком, алтарником, потом старостой в другом храме, другом месте, но несколько лет он был у нас. И вот мы как-то ехали с ним на машине и тоже разговаривали о жертве: умереть за Христа. Он говорил: Батюшка, умереть за Христа не страшно, это один раз, а вот жить за Христа, всю жизнь – вот это, вот это трудно. И вот это действительно, вот сегодняшние отрывки показывают, как можно жертвовать не то что жизнь, а для нас при жизни, скажем так. … ну человек <…> ну умер и умер, скажем так, а вот когда мы живём, для нас так важно общественное положение, нам важно, что о нас думают люди, нам важно, чтобы мы не выбивались из какого-то круга и так далее… А вот Иисус готов жертвовать чем угодно: и своим положением, и общественным мнением. Мы с вами много раз говорили, что вот эта вот женщина, которая прикасается к Нему – нам сегодня это непонятно, многим, по крайней мере, тем, кто не знает исторического контекста, им это непонятно: ну больная женщина прикоснулась – что тут такого. Но по законам того времени эта женщина осквернила Иисуса Христа, то есть нанесла Ему самое страшное, так сказать, оскорбление. Она вообще по законам того времени, того народа не имела права выходить из дома. Она должна была сидеть дома и ни к кому не прикасаться. А она выходит на улицу, она идёт в толпе, она прикасается к _чужому_ мужчине – то есть это вообще просто невозможно представить. Сама женщина должна была быть убита, побита камнями за это, а Иисус должен быть пройти обряды очищения. Что делает Иисус? Он не упрекает её. Он ей слова плохого не говорит… Он ей говорит: Дерзай, дщерь! Вера твоя спасла тебя. Он понимает, что после этих слов, после такой реакции вся толпа… в этой толпе может измениться к Нему отношение, Его принимают за пророка… Но Он готов пожертвовать Своим… вот этим общественным мнением, потому что Он её любит, Он любит человека, и во имя этой любви совершается это чудо. После этого Он идёт – к кому? Сказано: к начальнику. Некий начальник. В другом Евангелии уточняется, что это начальник синагоги – то есть один из старейшин израильского народа. И мы знаем, что эти старейшины уже решили, договорились отлучать от синагоги всех, кто будет считать Иисуса пророком. То есть они уже близки к … пройдёт совсем немного времени, и они будут замышлять Его казнь, арест и казнь. Иисус всё это знает. Иисус знает. Но Он видит горе этого человека, этого начальника. И Он идёт, чтобы исцелить и воскресить его дочь. Потому что Он любит. Другой бы мог сказать: «Да какое мне дело до вас? Вы ненавидите Меня. Не хочу с вами иметь ничего общего». Нет. Он идёт. Апостол Павел пишет, что готов быть отлучённым от Христа, лишь бы его браться по плоти, близкие ему, вот эти израильтяне, евреи, которые много раз побивали его камнями, которые его преследовали, которые над ним издевались, которые что с ним только не…. Вот, мы на днях читали, в день Петра и Павла мы читали отрывок из послания к Коринфянам, где Павел описывает все свои потрясения, переживания, что ему из-за них пришлось пережить. Но во имя любви к ним, к тем, кто его ненавидит, к тем, кто готов его убить и в конце концов они добьются этого, добьются его казни, он говорит: я готов быть отлучённым от Христа. Что может быть дороже всего на земле? Быть последователем Христа, быть другом Христа, быть братом Христа, быть частью Его, частью Его тела, частью Его Церкви. И вот Павел пишет, что он готов быть отлучённым от Христа, лишённым всего этого, лишь бы весь народ спасся. Вот что такое любовь. И если нет вот такой любви в нас, то встаёт вопрос: а начиналось ли наше христианство? Действительно ли мы христиане? Действительно ли мы последователи Христа? Давайте задумается.

Да хранит вас Господь!

2Кор.11:21 – 12:9 (зач. 193), Мф.16:13–19 (зач. 67)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Итак, сегодня мы с вами совершаем праздник в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла. И каждый раз, когда мы совершаем праздник в честь того или иного святого, мы задаёмся вопросом: что этот праздник может значить для нас сегодня? Чему можно научиться у тех святых, чью память мы празднуем? Ну, праздник в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла, прежде всего, вселенское торжество. Прежде всего, это праздник действительно самых почитаемых святых всего христианского мира. Эти два человека сделали, наверное, больше всех из рождённых на Земле людей, для становления и распространения христианства по всему миру. И это, прежде всего, торжество, прежде всего, радость. Я много раз говорил о том, что, по крайней мере, для меня лично, этот праздник ещё и праздник личной надежды, праздник обетования, своего рода. Давайте задумаемся, кто такие Павел и Пётр, Пётр и Павел (кому как больше нравится порядок). Пётр – неграмотный рыбак, ну или малообразованный, скажем так. Простой, импульсивный такой эмоциональный человек, не очень твёрдый в своих поступках, словах. И вдруг он становится камнем, на котором Господь основывает Свою Церковь. Кто такой Павел? Жестокий гонитель первых христиан, совершенно ненавидящий Иисуса Христа и всё, что с Ним связано. Преследующий христиан так, как никто ни до него, и быть может, ни после него не преследовал. Ну были там какие-то гонители римские, но они скорее там от некоей безысходности, что ли, я не знаю. А у Павла – у него именно патологическое такое неприятие было. Читайте книгу Деяний, которая написана под влиянием того же апостола Павла, написанная его ближайшим, помощником, учеником Павла. Так что то, что там написано в книге Деяний о Павле, заслуживает доверия, скажем так. И вот именно он становится вторым после Петра по значению апостолом, на котором строится Церковь на котором строится христианство. Как это? Что это такое? А это действие Святого Духа. Это действие благодати Божьей в человеке. Не случайно Павел в разных местах подчёркивает это, что «я-то потрудился больше их, впрочем, не я, а благодать, которая во мне» и так далее. То есть, вот что делает с людьми благодать Божья. И если благодать Божья сумела из этих людей сделать первоверховных апостолов, то может быть, благодать Божья и из меня что-нибудь сделает. Ну, пусть не первоверховного, пусть вовсе не апостола. Ну, хотя бы просто какого-никакого христианина. И это утешает. Мы часто впадаем в отчаяние, нам часто кажется, что у нас ничего не получается. Да и не получится у нас ничего. А у благодати получится. А у Духа Святого получится. И надо верить в это, надо жить этим. И вот это праздник лично для меня, я много раз говорил, это знак надежды, это знак того, что в этом мире нет ничего невозможного. Что в этом мире никогда нельзя ставить ни на ком и, в том числе, и на себе, крест, точку. Всегда есть возможность того, что Бог что-то с нами сделает. Давайте будем об этом помнить, будем радоваться и праздновать сегодня день этих удивительных святых. Да хранит вас Господь.

Рим. 8:14–21 (зач. 97). Мф. 9:9–13 (зач. 30).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодняшнее апостольское зачало, отрывок из послания апостола Павла к Римлянам – очень красивый. Он может показаться сложным для восприятия, хотя на самом деле основная мысль его совершенно прозрачна, лежит прямо на поверхности. Он сложен не столько для восприятия, сколько для _принятия_. Трудно как-то вот принять в свою жизнь, согласиться с этим. Понимается, конечно, всё просто: Мы – дети Божии. Мы все – дети Божии. Мы все – наследники Божии, сонаследники Христу. Но только если вместе с Ним и страдаем, если вместе с Ним принимаем на себя ответственность за весь этот мир. Быть чадом Божиим – это не значит быть балбесом, на мерседесе мотаться по улице. Нет. Быть чадом Божиим, дитём Божиим – это значит быть владыкой этого мира, это значит быть хозяином этого мира. А настоящий хозяин, настоящий владыка – это не тот, кто разбазаривает, а тот, кто бережёт, тот, кто собирает, тот, кто организует, тот, кто спасает, тот, кто отвечает за мир… Так что быть христианином это очень ответственно. И как опять же в сегодняшнем отрывке чуть подальше сказано: вся тварь, всё творение стенает и мучается доныне, ожидая, когда же мы с вами поймём свою ответственность, когда мы примем это на свои плечи. Кто-то может сказать: Но как это? Вот так. Вот так. Как Иисус Христос. Казалось бы, как можно принять на себя роль Спасителя мира? Как можно принять на себя роль Агнца, жертвы, приносимой за грехи всего человечества. А Он принимает это на себя. Мы читаем в Евангелии, казалось бы, всё так банально, всё так, как в деревне всё происходит, какая-то глухая провинция. Зло царит. И, казалось бы, Иисус ничего, никого не побеждает, ничего не выигрывает. Но мы-то с вами знаем, что <…> Очень легко назвать себя верующим, очень легко называть себя христианином, но на самом деле это очень ответственно. Не будем забывать об этом.

Да хранит вас Господь!

Рим.13:11 – 14:4 (зач. 112). Лк.1:1–25, 57–68, 76, 80 (зач. 1).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Итак, сегодня мы с вами празднуем день рождения, Рождество святого пророка Божия Иоанна Крестителя, одного из наших небесных покровителей. Вы знаете, что один из престолов, пределов этого храма в своё время был посвящен Иоанну Крестителю. И каждый раз, когда мы совершаем подобные праздники в честь того или иного святого, мы задаёмся вопросом: чему мы можем научиться от этого святого или от этого праздника? Но, казалось бы, как мы можем чему-то от пророка Божия – ведь мы-то не пророки — который был избран ещё от чрева матери своей. Чему мы можем научиться от этого праздника, чему мы можем научиться от дня рождения, от рождества чьего-то? Но на самом деле есть о чём задуматься. Конечно, когда устанавливался этот праздник, отцы Церкви не знали, уже не помнили тогда ни дату рождения Иисуса Христа – и мы знаем, что в разное время Рождество Христово праздновалось в разные дни, праздновалось и весной, праздновалось и зимой… И достаточно долго вообще этого праздника не было. Точно так же, уж тем более, они не помнили, когда точно родился Иоанн Креститель. Поэтому праздник возник уже после возникновения праздника Рождества Христова, то есть в 4 веке. И отсюда считали просто: если Рождество Христово мы празднуем 25 декабря, первый день после зимнего солнцестояния, то Рождество Иоанна Крестителя должно быть 25 июня – первый день после летнего солнцестояния. В Евангелии же ясно сказано, что Иисус Христос родился на шесть месяцев позже Иоанна Крестителя: помните, «в шестой месяц явился Ангел Гавриил Деве Марии». Вот шесть месяцев. Казалось бы, всё просто. А на самом деле великая символика. Великая символика и не просто… Я не знаю, думали ли об этом святые отцы, но это явно бросается в глаза: Христос родился – и света стало больше. День прибавляется. Родился Иоанн Креститель – и день начинает убывать. Света становится меньше. И помните его слова: «Ему должно расти, а мне умаляться». Вот именно этому мы и должны учиться у Иоанна Крестителя. Именно этому мы должны учиться от этого праздника, который мы празднуем: умаляться пред Богом, умаляться перед Христом. Ему должно расти в нашей жизни. Мы часто разочаровано смотрим на своё христианство, мы часто разочаровываемся в своём христианстве, у нас ничего не получается. Годы идут, а что-то…. А почему? Да потому что мы никак не хотим принять в свою жизнь это «умаление». Мы никак не хотим вырастать из самих себя, чтобы нам умаляться, а чтобы Христос в нас прорастал. Помните, как апостол Павел пишет: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос». В другом месте он пишет: «Мы умерли для греха, а что живём (мы ведь живём по плоти) — то живём для Бога во Христе Иисусе». Вот именно этого у нас нет. Именно с этого должно начинаться христианство. Именно с этого должны начинаться отношения с Богом. А у нас спустя многие годы этого даже в планах нет: чтобы жить для Бога, а не для себя. У нас же всё о наших хотелках в основном, всё о наших планах: «я хочу, я запланировал, я думаю, я полагаю, а пусть вот так будет, как я хочу». Но нет. У христианина должно быть просто: как Бог хочет. Как Он запланировал. «Да будет воля Твоя». Не как я хочу… Да, Ты видишь всё. Да, мне там страшно, да, мне тут трудно, да у меня это не получается, но да будет воля Твоя, а не как я хочу. И если возможно, пронеси эту чашу мимо меня, но не как я хочу, а как Ты хочешь. Вот когда мы это поймём, когда мы хотя бы попробуем это хоть немножечко, когда мы скажем: вот я, Господи… У пророка Исайи, ещё в Ветхом завете можете поискать, посмотреть, когда Бог говорит: Кого бы Мне послать, кого бы Мне найти? Пророк говорит: Вот я, пошли меня. На русский язык современный, на нашу ситуацию можно перевести как: Вот я, Господи, делай со мной что хочешь. Вот с этого момента начнётся христианство. С этого момента что-то начнёт меняться в нашей жизни, в наших отношениях с Богом. Пока этого нет, пока мы даже не пробуем, пока мы Ему ещё ни разу не сказали: «Вот я, Господи, делай со мной что хочешь», так ничего и не произойдёт, жизнь пройдёт – и всё впустую. Вот именно этому «Ему должно расти, а мне умаляться» мы и должны научиться у пророка Иоанна.

Да хранит вас Господь!