Метка: владимир лапшин

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Итак, сегодня мы с вами совершаем праздник в честь Всех Святых, в земле Российской просиявших. В эти дни мы уже довольно много говорили о святости, я не хочу повторяться. Самое главное, что мы с вами должны понять, что святые – это не люди, которые жили где-то далеко и когда-то давно. Это люди, которые жили, живут, и будут жить там, где мы с вами живем. И многих святых мы с вами видели при их жизни, и были знакомы с ними, благодарение Богу за то, что он давал нам с вами такую возможность. Я всегда буду вспоминать Наталью Леонидовну Трауберг — замечательного, удивительного, святого человека. Которая была нашей прихожанкой, с которой мы делили радость, с которой вместе свершали евхаристию. Я всегда буду вспоминать отца Александра Меня, я буду вспоминать брата Роже Шютца. Я буду вспоминать многих, многих людей, которые показали, что святость – это не что-то экзотическое, что святость это норма жизни. И важно понять, что вот этими святыми, в честь которых мы свершаем этот праздник, могли бы быть и мы с вами, и должны были бы быть, особенно вот теми святыми, которые в земле Российской просияли. Где нам еще сиять, как не здесь? Есть вопрос, а с чего начинается святость? Нам-то нужно рассчитывать, чтобы исполнить заповедь Христову, которая недвусмысленно говорит, вполне однозначно: «Будьте святы, потому что Я свят». У нас нет выбора, Он не говорит нам: «Попробуйте быть святыми», он не говорит нам: «А вдруг у вас получится»? Нет, он просто говорит: «Будьте»  и всё! Вот с чего начинается эта святость. Мы уже говорили, святость начинается с бескорыстности, с бескорыстных отношений с Богом. Мы можем говорить об этом сегодня, в связи с отрывком из посланий апостола Павла к Римлянам, который говорит о праведности не по закону, о праведности не потому, что так Бог велел, а о праведности, просто праведности потому, что человек так хочет. Мы можем об этом говорить в связи с сегодняшним евангельским отрывком. Христос еще ничего не обещал будущим апостолам Петру и Андрею, Иакову и Иоанну. Он только выходит на проповедь, он еще не совершил многих чудес, им еще не на что рассчитывать. Но он говорит этим людям: «Идите за мной»! И они идут, бросив все, бросив свое имущество, орудия труда – сети для ловли рыбы, свое богатство. Бросив это, они идут за Ним, пока еще ни на что не рассчитывая. Расчеты начнутся позже. А здесь они вполне бескорыстны. И вот именно с этого начинается святость. Это сегодня призыв ко всем нам, а есть ли у нас эта бескорыстность? Готовы ли мы идти за Христом, готовы ли мы любить Его, готовы ли мы быть Его последователями и учениками просто так? Не потому, что мы можем чем-то от этого попользоваться, можем что-то за это получить. А потому, что мы Его такого принимаем, вот и все.

Да хранит вас Господь.

Евангелие от Марка 16:1–8

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Неделю назад мы с вами праздновали день Всех святых, память _всех_ святых. И в связи с этим праздником мы говорили о святости, что́ есть святость. Сегодня Церковь начинает праздновать и завтра празднует день Всех святых, в земле Российской просиявших. И вот в связи с этим праздником и в связи с сегодняшним евангельским отрывком, который мы только что слышали, я хотел продолжить эту тему, развить эту тему.

Несколько слов о святости. Женщины идут ко гробу. Что движет ими? Мы много раз с вами задавались этим вопросом. Но сегодня, может быть, этот вопрос звучит особенно важно, особенно актуально — в связи с днем Всех святых, в земле Российской просиявших. Почему одни люди становятся святыми, а другие люди… ну не то чтоб грешники — ну просто никакие, можно сказать. Такие, как мы.

Вот что движет этими женщинами? Они идут ведь, ни на что не надеясь. Еще они могли на что-то надеяться, когда Христос был жив, когда Он был рядом с ними. Помните, как ученики — мужчины, апостолы — делят места рядом с Ним? Кто из них главнее, кто из них сядет по правую сторону, кто по левую сторону, когда Он придет во славе Своей… Может быть, на что-то надеялись и эти женщины, могли надеяться. Но теперь Он умер. Он умер самой страшной, самой позорной смертью, Он казнен как последний разбойник — как раб: так распинали рабов. Надеяться им больше не на что. Но они идут, чтобы воздать Ему хотя бы какие-то последние почести на земле. Они идут рассуждают о том, а кто же нам отвалит камень? Камень был велик, накануне они видели, где его полагали во гроб, они видели, каким камнем этот гроб был закрыт — «Кто нам отвалит камень?» На что они надеются? Надеяться не на что. Но они идут! Но они идут, потому что ими движет любовь. Любовь бескорыстная. Мужчины просто разбежались и всё, апостолы. И сидят, как сказано в другом Евангелии, за затворенными дверями. Они спрятались от страха. Они тоже уже ни на что не надеются, но они прячутся. А женщины идут.

И вот это вот именно любовь, _бескорыстная_ любовь — она отличает многих святых. Именно благодаря бескорыстной любви кто-то становится святым. А те, у кого этой любви нет, те, у кого есть только свой какой-то расчет, те, кто на что-то надеются, надеются что-то получить — в награду или взамен того, что мы можем Ему дать, — остаются просто людьми. Просто людьми.

И вот сегодня, когда мы празднуем день Всех святых, наших, соотечественников, мне кажется, мы должны задуматься: а в нас есть хоть сколько-то этой бескорыстности в отношениях с Богом? Хоть что-то, вот какое-то зерно, которое может прорасти и которое может привести нас к святости. Мы часто говорим о том, что смысл жизни человека, смысл христианства — в том, чтобы стать святым. Господь говорит: «Будьте святы, потому что Я свят. Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Мы говорим о том, что мы должны достичь полноты возраста Христова. То есть стать такими, как Он. Но для этого что-то должно быть в нас. Есть оно в нас? Мне кажется, то, из чего вырастает всё это, — это как раз вот эта бескорыстность в отношениях с Богом, бескорыстность в отношениях с Христом.

И вот давайте задумаемся: есть ли в нас это? А если нет — будем молиться. Будем молиться, просить Его, чтоб прежде всего Он _это_ нам дал. Не многое другое, что мы у Него просим, а именно эту бескорыстность, именно эту подлинность каких-то отношений с Ним. Давайте задумаемся об этом.

Да хранит вас Господь.

Деян.23:1–11 (зач. 47), Ин.16:15–23 (зач. 54)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Мы с вами не раз отмечали, что в Евангелиях, да и в посланиях апостолов, у каждого из нас есть какие-то свои особые, любимые места. Некоторые места любимы всеми, скажем так, это общие такие, какие-то места у каждого свои. А вот в Книге Деяний святых апостолов таких мест, наверно, немного. У многих, наверно, их вообще нет, потому что эту книжку как-то не очень принято читать, хотя, на самом деле, книга удивительная, прекрасная, её, конечно, нужно было бы читать постоянно. Она только называется «Книга Деяний святых апостолов», а на самом деле, это Книга деяний Святого Духа. А мы всё время с вами говорим о Духе, мы ждём Духа, мечтаем о Духе, мы молимся о сошествии Святого Духа. Вот Книга Деяний, вся Книга именно о Святом Духе, о Его действии в этом мире, о Его действии в Церкви. И конечно, в этой книге у каждого из нас какие-то свои любимые места. Мне очень нравится сегодняшний отрывок, который мы с вами читали. Сегодня он мне кажется не просто захватывающим, красивым, интересным, ярким таким. Мы помним, как Павел говорит: «Бог будет тебя бить, стена подбелённая». Это ж как звучит! Так и хочется это где-нибудь повторить. А сегодня звучит это очень и очень актуально. Сегодня каждый день, каждый день где-то кого-то судят. Сегодня каждый день решается чья-то судьба. И вот, перед каждым из нас всегда встаёт вопрос: а как же себя вести в этой ситуации? Кто-то считает, что нужно очень ярко выступить, сказать всё в лоб, всё, и потом будь, что будет. Как у нас говорят, пропеть такую лебединую песню. А вот апостол Павел в этой ситуации ведёт себя совсем по-другому. Он не лезет на рожон. Мы совсем недавно читали, как апостол Пётр выступает перед синедрионом, в Соломоновом притворе храма, открыто проповедует Христа, и так далее. И когда его спрашивают: «какой властью вы это делаете», он говорит: «Властью Христа, Которого вы распяли», и так далее. То есть, это вот один образ поведения. Апостол Павел не так себя ведёт. Он оценил ситуацию, он оценил, что тут можно устроить раскол, побоище. И он пользуется этой ситуацией. Вспоминаются слова Христа в Евангелии: «Будьте просты, как голуби, но мудры, как змеи». Можно вспомнить другие слова: «Не мечите бисер перед свиньями». То есть, нужно всегда поступать по ситуации, не надо лезть на рожон, не надо лезть на рожон. Но, в то же время, апостол Павел не кривит душой, не отрекается от Христа, он не отрекается от своей веры. Он прямо говорит: «Меня судят за веру в воскресение мёртвых». Он соврал? Нет. И, в то же время, он использовал, он использовал эту ситуацию. Вот это, мне кажется, может быть очень мудрым таким советом для многих из нас. Часто мне кто-то пишет: «Батюшка, а может вот сейчас какое-то обращение, надо бы подписать то обращение, а может надо где-то выступить, вот как вы думаете?». А я вот думаю – подумай десять раз, взвесь, прикинь, а потом действуй, как совесть подскажет. Помолись. Помолись Святому Духу, помолись Богу, чтобы Господь подсказал как. Но на рожон лезть не надо, не надо искать креста, не надо искать страданий – они сами придут. Старайся быть просто честным, старайся быть верующим. И попросту будь человеком, а крест тебя найдёт. Да хранит вас Господь.

Деяния святых апостолов 20:16–18, 28–36

Евангелие от Иоанна 17:1–13

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Евангельский отрывок, который мы с вами только что читали, в литургической литературе называется первосвященнической молитвой Иисуса. Иисус молится как первосвященник, Он молится о Своих людях.

И вот о чем Он молится? Это очень важно услышать, это важно прочувствовать. То есть в самый ответственный момент Своей жизни, на пороге земной, физической смерти, а перед этим страданий, мучений и так далее, Он молится не о том, чтоб Господь облегчил Его муки, не о том, чтоб Господь — как мы часто с вами говорим: мы приходим в церковь, чтоб мы были сытыми, богатыми и здоровыми. Нет, Он не об этом молится. Он молится о единстве. О единстве всех людей, о единстве тех людей, которые принадлежат Отцу. Он говорит: «Я не о всех молю – Я о тех, которые Твои, которых Ты дал Мне». А кто не Его? О ком мы можем сказать, что он Богу не принадлежит? Все люди на земле Божии, Он Отец всех людей на земле. Поэтому Он молится именно о единстве всего человечества.

И вот это очень важно понять. Мы много-много раз с вами говорили, что быть христианином, быть последователем Христа — это значит стремиться к миру, это значит стремиться к единству, это значит не делить мир на своих и чужих: «наши — не наши»… Вы помните, как апостол Павел пишет, что в том новом эоне, в котором мы живем, который начался после Боговоплощения, после Рождества Христова, уже нет ни эллина, ни иудея, ни скифов, ни варваров, ни рабов, ни свободных, ни мужчин, ни женщин — всё и во всем Христос. Христос всё вбирает в Себя, всё объединяет в Себе. А в другом месте Павел пишет, что Иисус Христос — истинный Бог. И совершенный Человек. То есть в Иисусе Христе Бог соединяется с творением, с человеком. Вот это то, что можно было бы называть богочеловечеством, это то, что можно было бы называть всеединством! В этом замысел Божий об этом мире, о тварном мире. Когда-то люди думали о мире как об этом клочке земли, они думали: вот это и есть весь мир. Теперь мы знаем, что мир гораздо огромнее. Мы знаем, что в этом мире, во Вселенной миллиарды галактик, в которых миллиарды миллиардов звезд. И весь этот мир создан Богом — для того, чтобы соединить это всё в Себе, с Собой.

Для нас, для нашего мира, для земного мира всё это начинается с нас. Если мы христиане, мы должны стремиться соединить вокруг себя, соединить рядом с собой, соединить с собой тех, кто ближний и дальний. Молиться о всех. И стараться вот –сохранять этот мир и единство. И это очень важно. Это очень важно. Потому что без этого христианство превращается, мы много раз с вами говорили, без этого христианство превращается в самый обычный примитивный шаманизм — когда «дай мне – я Тебе»… То есть вот это вот… такие договорные отношения со Христом: я Тебе свечку поставлю, а Ты мне, значит, удачно экзамен сдать, или замуж выйти, или еще что-то. Это не христианство. Это не христианство. То есть важно осознать вот этот космический масштаб, вселенский масштаб христианства. Этот мир создан для того, чтобы быть единым с Богом. И всё начинается в человеке, через человека — через нас с вами. Давайте будем об этом помнить.

Да хранит вас Господь.

Ин. 21:1–14 (зач. 66)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Мы с вами не раз отмечали, что  в связи с сегодняшним евангельским отрывком можно было бы говорить об очень многом, здесь много интересно. Ну, собственно, как, наверное, с любым евангельским отрывком, с любым Евангелием. Но сегодня я хочу обратить ваше внимание только на один момент: вот, казалось бы, уже воскресший Христос являлся своим ученикам, как евангелист подчёркивает, уже третий раз Иисус явился. На самом деле, если там разобрать по случаям, то их может быть больше. Третий раз им всем вместе, скажем так. А если учесть сколько раз Он являлся отдельным ученикам – Марии Магдалине, Петру, другим. Ну, это уже много-много раз являлся, и по-прежнему ученики пребывают в некоторой растерянности. Они в Галилее, хотя Иисус говорил им не отлучаться от Иерусалима, как мы знаем из других Евангелий. Они не все вместе. Евангелист упоминает только семь человек, а их должно было быть одиннадцать, а, в принципе, могло быть ещё больше. И они не знают, чем заняться. Пётр говорит: «Пойду ловить рыбу». Они говорят: «Ну и мы с тобой пойдём». То есть, казалось бы, в их жизни всё должно было уже перевернуться. Но нет. Нам очень часто кажется: вот если сейчас Иисус к нам придёт, и у нас будет всё по-другому. Мы сразу мы станем такими верующими, мы сейчас сразу станем такими мужественными, мы сейчас будем совершать подвиги, я там не знаю, духовной жизни, аскез, проповеди и так далее. Но нет. Иисус уже несколько раз к ним приходил, а нет. Необходимо что-то ещё другое. Что? А вот то, к чему мы с вами готовимся вот в эти дни. То, чего мы ожидаем – обновления Святого Духа, крещения Духом Святым, Пятидесятницы. Дух Святой сойдёт на учеников, и они станут действительно умудрёнными, проповедниками, мужественными миссионерами, стойкими строителями церковной жизни. Всё будет в Духе Святом, всё будет с Духом. Это не значит, что у них больше не будет проблем. Проблем будет огромное количество. Ведь практически никто из них, ну кроме Иоанна Богослова, согласно церковному преданию, не умрёт своей смертью. Они примут мученическую смерть, они будут гонимы, они будут презренны в течение всей своей жизни. У них будут какие-то другие проблемы, будут какие-то ошибки, и обиды, и ссоры между собой. Мы можем вспомнить послание к Галатам, где апостол Павел пишет, как он поссорился с апостолом Петром и так далее. Всё будет. Но жизнь будет, видимо, другая. Жизнь будет уже принадлежащая Богу, принадлежащая Христу. Так что, если мы с вами действительно хотим быть христианами, хотим быть учениками, последователями Христа, мы должны молиться не просто о том, что «Господи, приди ко мне, помоги мне». Мы должны молиться о крещении Святым Духом, о сошествии Святого Духа. В нашей жизни это однажды уже было, когда мы принимали крещение, когда нас крестили. Было тайное миропомазание, это и есть крещение Духом, это Пятидесятница в жизни каждого из нас. Но многие из нас этого просто не знают, не помнят, потому что их крестили в младенчестве. А если кто-то крестился и взрослым, может, был не просвещён, не наставлен во всём этом. А если даже был и наставлен, то уже давно-давно забыл обо всём. Так что давайте будем сейчас готовиться. Через неделю будет Пятидесятница, через неделю мы будем праздновать день Святой Троицы, потом Духов День, День Святого Духа, и будем молиться именно об обновлении, об обновлении  всей нашей жизни, об обновлении Духом Святым. Да хранит вас Господь.

Деян.17:1–15 (зач. 39), Ин.11:47–57 (зач. 40)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Итак, сегодня мы с вами совершаем праздник, наш, храмовый праздник, престольный праздник, в честь одного из самых удивительных святых христианства. Святого, почитанием которого все христиане объединяются. Конечно, это не единственный такой святой. Есть ряд святых ещё древней неразделённой церкви, которые одинаково почитаемы и на Западе, и на Востоке. Например, святитель Василий Великий, святой Григорий Богослов, и все апостолы, те же апостолы, и Пётр и Павел, и все апостолы. Но святитель Николай, наверное, самый такой яркий. Это именно его харизма, его призвание. Другие святые – после многих святых остались какие-то тома писаний, богословских трудов, проповедей, каких-то деяний, вселенских соборов, таких ярких, видимых. Какие-то деяния по строительству церкви, скажем так, административные какие-то дела. После святителя Николая не осталось практически ничего, кроме любви к нему, кроме вот этой любви и всеобщего почитания. Ну, кто-то скажет: «ну что же тут не видно, добрый святой, о нём сохранилось много хороших преданий». Добрый святой, но этот святой, действительно, неразделённой церкви, поэтому его почитают и на Западе, и на Востоке. Но вот сегодняшний праздник, почему я как-то особо выделяю этот праздник, именно за эту память святителя Николая. Он произошёл после разделения церкви, через десятки лет после разделения церкви, после того, когда Запад, да ещё именно этот ярый (неразборчиво), обида, лежавшая в основе раскола между христианами. Более того, сам праздник, если разобраться, основан на вероломстве, на разбое, на грабеже, и так далее. Мощи святителя Николая хранились в том городе, где он был архиепископом – в Малой Азии, в городе Миры провинции Ликия, поэтому его и зовут Мирликийский. И почитаются местными жителями, местными христианами. А тут приплыли итальянцы из города Бари, разгромили храм, взломали полы, монахов связали, пытали, как в преданиях: «допрашивали с пристрастием». Мы знаем, что это такое – допрос с пристрастием, вот. Выясняли, где находятся эти мощи, где они захоронены, вскрыли полы, взломали полы, обрели эти мощи и увезли в Италию, в город Бари. Естественно, в Бари радость, как мы сегодня поём: «Пришёл день светлого торжества, город Барский радуется, ликует». Но удивительно то, что с ним «ликует вся Вселенная», вот что удивительно. Удивительно то, что буквально через несколько лет, в течение нескольких лет, не десятков, а просто нескольких лет, этот праздник распространился по всему христианству. Ну, кроме греков. Ну, греков понятно – обида такая, уж очень крутая обида: взяли из-под носа такую святыню и унесли. Только в Греции этого праздника нет. По всему христианскому миру, везде, это празднуется. Вот что удивительно. Это свидетельство того, что святость, подлинная святость, она преодолевает все границы, она преодолевает все разделения, она смягчает все обиды, сглаживает. Она ведёт к миру и единению. А если где-то кто-то как бы что-то претендует на святость, но при этом вносит раскол, разделение, разъединение, это не та святость. Давайте задумаемся об этом. Образ святителя Николая в этот праздник — как собирателя всего христианского мира. Да не только христианского, не только, так сказать, православия и католичества. Его почитают и протестанты, его почитают и иноверцы, мусульмане. Везде, во всём мире знают святого Николая, Санта Клауса, везде. Вот действительно образ собирателя всего человечества воедино. Да хранит вас Господь.

Ин.20:1–10 (зач. 63)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Обычно мы говорим о том, что для апостолов самый страшный день в их жизни был, наверное, тот, который мы называем Великая суббота – когда Иисус был в гробу. Когда казалось: всё рухнуло. Всё, чему они посвятили свою жизнь, всё, ради чего они отказались – всё оказалось напрасным: Он – умер. Его похоронили. Его больше нет с ними. Страшно, действительно страшно. Но сегодня я вдруг подумал, что, наверное, ещё страшнее был следующий день – первый день недели. Первый день после это страшной субботы, когда рано утром оказалось, что гроб Его пуст. Они хотели бы, чтобы у Него, как у всех людей, была могила, чтобы можно было куда-то прийти, оплакать Его Тело, чтобы можно было вспомнить Его – помянуть, как у нас говорят на Руси. И вдруг гроб оказывается пуст. Он не только умер, но Его вообще нет. И неизвестно, где Его искать. И неизвестно, где воздать Ему последнее целование, последние почести, где можно было бы помазать Его, где можно было бы помолиться о Нём или вместе с Ним. Нету! Страшно… Даже невозможно представить, что, наверное, переживали ученики, Мария Магдалина и, другие евангелисты говорят, другие женщины, которые были вместе с ней у гроба, апостолы – Пётр, Иоанн. Пустой гроб – и только пелены лежащие. Всё что им осталось. Страшно представить!.. Но сегодня я хочу обратить ваше внимание не на это. Вновь и вновь Евангельский текст возвращает нас к той теме, которую мы с вами уже обсуждали в предыдущую субботу и в позапрошлую субботу. Мы говорили об ответственности веры, мы задавались вопросом: почему одни люди верят, а другие — нет. Для всех одно и тоже свидетельство, для всех одно и тоже Евангелие. Для всех одни и те же обстоятельства, факты – исторические, религиозные. Но кто-то принимает веру, кто-то верит, а кто-то нет. Почему? И в сегодняшнем Евангельском отрывке мы видим тоже: одна и та же ситуация – пустой гроб, пелены лежащие. Мария вообще потеряла голову и, как из следующего отрывка мы можем узнать, стоит и плачет. Она больше ни о чём думать не может. Она просто рыдает. Как сказали бы у нас на Руси: по-бабски ревёт. Пётр – в полном недоумении. Из Евангелия от Луки мы знаем, что он шёл назад от гроба, от пустого гроба, и «дивился сам в себе». Он поражен. Он не знает вообще, что думать. Ни о какой вере речи здесь не идёт. А про любимого ученика, как мы предполагаем, у Иоанна сказано, что он увидел этот пустой гроб, увидел эти пелены лежащие – и уверовал. И поверил. Ему оказалось этого достаточно. Почему? Почему о вере Петра ещё ничего не говорится, уж о вере Марии вообще речи нет, а Иоанн уверовал? И может быть летел от этого гроба как на крыльях, чтобы поделиться своей верой с другими апостолами. Почему? Мы говорили и в прошлую субботу, и в позапрошлую субботу, говорили, что каждый человек сам выбирает, верить или нет. Никто не может заставить человека поверить. Но никто не может и запретить. Никто не может отнять у него эту веру. Только он сам решает: довериться и отдать себя в руки Божии или жить сомнениями, терзаниями, метаниями, скепсисом… Давайте задумаемся и мы сегодня. Действительно ли наша вера… Мы вроде бы собрались в храме – значит, мы вроде бы верующие. Но действительно ли мы выбрали веру? Мы действительно решили жить в вере? Или просто так получилось, и что-то случись – и мы начнём спотыкаться, мы начнём сомневаться, мы начнём требовать доказательств… И как часто мы их требуем, на самом деле. Как часто мы говорим Богу: Если Ты есть, если Ты есть – сделай это! Помните, как фарисеи и священники, саддукеи искушали Иисуса: Если Ты — Сын Божий, докажи нам это. Точно так же и мы постоянно Его искушаем. Можно ли это назвать верой? Давайте задумаемся.

Да хранит вас Господь!

Деяния святых апостолов 9:32–42

Евангелие от Иоанна 5:1–15

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Итак, сегодня у нас Неделя о расслабленном. И в этот день каждый год мы читаем этот удивительный евангельский рассказ о чуде, совершенном Иисусом Христом в купальне Бейт-Хазда, что переводится на русский язык как «дом милосердия», у Овечьих ворот. И в связи с этим евангельским отрывком можно было бы говорить именно о том, что произошло, как еще об одном чуде — чуде, которое совершил Иисус публично, на глазах у многих-многих людей. Можно было бы говорить о расслабленном, о поведении расслабленного.

Но я хочу обратить ваше внимание сегодня на другое. Этот рассказ можно читать не только как рассказ об одном из чудес, а как некую притчу — как некую притчу о каждом из нас с вами. То есть важно понять, что если это рассказ о том, что было две тысячи лет назад, то это не очень интересно. А вот если понять, что это о нас, что вот этот расслабленный — каждый из нас вот этот расслабленный, каждый из нас ожидающий: кто бы нас ввел в Царство Божие? Нет человека… Вот как тот расслабленный лежит. То есть он, видно, может немножко ходить, он говорит: «Когда я прихожу, кто-то первый вперед меня уже туда попал». Значит, он двигается. Более того, раз он тридцать восемь лет там пролежал, значит, о нем кто-то заботится, кто-то, что-то, как-то. И он, в принципе, мог бы что-то делать, он мог бы как-то жить! Но вот он там лежит — и ждет чего-то.

И это так похоже на нас. Мы тоже все время чего-то ждем — что кто-то что-то. Вот он говорит: «Нет человека. Нет кто бы меня взял — и отнес бы туда». Господь говорит ему: «Встань! И ходи. Ты ходить можешь — вставай и ходи!» Он встал и пошел. Вот то же самое, Господь рядом с каждым из нас, Он каждому из нас говорит: «Встань! Иди, ходи, делай, живи!» А мы всё ждем чего-то. Кто бы за нас, как бы… Многие люди и физически больны. Вот интересно, почему некоторые после инсульта, например, или, как там раньше это называли, ап… я не выговорю это — какой-то удар, короче говоря. (Улыбается. Из среды прихожан: «Апоплексический») Вот! Апоплексический, или еще какой там, удар. Кто-то восстанавливается, а кто-то какое-то время полежит-полежит — и помирает. Потому что один встал и пошел, стремится встать и пойти. А другой успокаивается: «Ну я расслабленный, я больной. Буду лежать». Но долго не пролежишь: пролежни начинаются, отек легких и так далее. Человек просто умирает. А тот, кто вставал, тот, кто шевелился — пусть через не могу, может быть на четвереньках до туалета доползал, — тот выживет, тот будет жить. Тот встанет, и, может быть, даже пойдет еще, нормально. То же самое и в духовной жизни. Можно сколько угодно ждать, пока кто-то что-то за нас сделает. А можно начать делать самому.

Это очень важно. Вчера вечером и неделю назад за всенощным бдением, мы говорили об ответственности веры, о том, что выбор веры — это очень ответственно. Почему одни верят, а другие не верят? Одни и те же свидетельства, одни и те же, казалось бы, доказательства — но кто-то верующий, а кто-то неверующий. Кто-то выбирает веру, он хочет быть верующим, он верит! Он выбрал веру, это его выбор. И этот выбор — это вера ответственная, понимаете? То есть человек принимает на себя ответственность. Даже если я, говорит, неправильно выбрал, даже если нет никакого Бога и я ошибся, то это моя ошибка, это я отвечаю за свою жизнь. Я выбираю эту жизнь, я выбираю этот путь. А вот это попытка переложить ответственность на кого-то другого. Пусть мне докажут, пусть мне засвидетельствуют, пусть меня убедят и так далее. А если еще какие-то испытания, какие-то искушения, какие-то трудности — так это же не я виноват, это Бог виноват: Он что-то не то делает и так далее.

То есть вот это очень важно. И сегодняшний евангельский рассказ как раз призывает нас к этому, к ответственному выбору. Призывает нас понять, принять, что каждому из нас Господь каждый день, по многу раз на дню говорит: «Встань, ходи! Встань, ходи, делай, живи! Развивайся» — вот это вот развитие. А у нас это всё как в болото. Давайте задумаемся об этом.

И да хранит вас Господь.

Евангелие от Марка, 16:9–20

Сегодня в первый раз обратил внимание на то, что в пасхальный период вот в эти субботние вечера читаются не все евангельские отрывки. Ну вы знаете, что есть одиннадцать так называемых воскресных, которые читаются в канун воскресного дня, в субботу вечером за всенощным бдением, и идут они всегда по порядку в течение всего года, несмотря ни на какие, так сказать, периоды года — будь то Великий пост, будь то после Пятидесятницы… (1:07:11) А вот в пасхальный период некоторые евангелия опускаются. В прошлую неделю, неделю назад, мы читали первое евангелие, так называемое первое. Сегодня мы читаем третье. В следующую субботу мы будем читать четвертое. А потом аж сразу седьмое. Вот интересно, по какому принципу Церковь какие-то Евангелия пропустила — как, не знаю, менее важные что ли… Тут дело в том, что все одиннадцать прочитать в пасхальный период невозможно, в период Пятидесятницы, — не получается, не хватает этих суббот. Поэтому надо было что-то выбросить. <Вот что?> Почему то выбросили, а это что-то оставили? Домашнее задание — подумайте, полистайте. (1:08:00) Я совершенно не помню, чтобы в семинарии нам про это что-то говорили. Наверняка ведь где-то кто-то об этом уже думал, писал — не мог же я оказаться таким самым умным, заметить это, а больше никто не замечал! Наверное, как-то люди об этом уже думали и писали.

Я же хотел обратить ваше внимание на то, о чем мы, в принципе, уже как-то говорили, но, может быть, мне кажется, очень давно. Мы очень часто себя оправдываем тем, что нам трудно поверить: мы слишком образованны, мы слишком много знаем, нам трудно принять что-то на веру. Нам нужны какие-то доказательства, научные доказательства, или ну пусть не научные, но тем не менее что-то в <…>, какая-то… Тем людям было проще: они были такие вот, наивные, они были легковерные. Вот сегодняшний евангельский отрывок показывает, что это совсем не так: не такие уж они наивные были, не такие уж они легковерные были. (1:09:02) Не случайно в сегодняшнем рассказе евангельском Господь приходит к ученикам и укоряет — укоряет за то, что они не поверили Марии Магдалине, за то, что не поверили тем, кто видел Его воскресшего и так далее. То есть вот это как-то… интересно, по какому принципу? А в прошлый раз мы читали как раз первое евангельское зачало воскресное: мы читаем, как Господь является где-то там, в Галилее, является множеству учеников — и кто-то поверил и поклонился Ему, а кто-то усомнился, кто-то не поверил. И мы еще будем дальше читать, тоже: кто-то верит — кто-то нет, кто-то верит — кто-то нет. Хотя видят вроде бы одно и то же, рассказы слышат одни и те же. А отношение разное. Почему <так>?

Сегодня в первый раз обратил внимание на то, что в пасхальный период вот в эти субботние вечера читаются не все евангельские отрывки. Ну вы знаете, что есть одиннадцать так называемых воскресных, которые читаются в канун воскресного дня, в субботу вечером за всенощным бдением, и идут они всегда по порядку в течение всего года, несмотря ни на какие, так сказать, периоды года — будь то Великий пост, будь то после Пятидесятницы… (1:07:11) А вот в пасхальный период некоторые евангелия опускаются. В прошлую неделю, неделю назад, мы читали первое евангелие, так называемое первое. Сегодня мы читаем третье. В следующую субботу мы будем читать четвертое. А потом аж сразу седьмое. Вот интересно, по какому принципу Церковь какие-то Евангелия пропустила — как, не знаю, менее важные что ли… Тут дело в том, что все одиннадцать прочитать в пасхальный период невозможно, в период Пятидесятницы, — не получается, не хватает этих суббот. Поэтому надо было что-то выбросить. <Вот что?> Почему то выбросили, а это что-то оставили? Домашнее задание — подумайте, полистайте. (1:08:00) Я совершенно не помню, чтобы в семинарии нам про это что-то говорили. Наверняка ведь где-то кто-то об этом уже думал, писал — не мог же я оказаться таким самым умным, заметить это, а больше никто не замечал! Наверное, как-то люди об этом уже думали и писали.

Я же хотел обратить ваше внимание на то, о чем мы, в принципе, уже как-то говорили, но, может быть, мне кажется, очень давно. Мы очень часто себя оправдываем тем, что нам трудно поверить: мы слишком образованны, мы слишком много знаем, нам трудно принять что-то на веру. Нам нужны какие-то доказательства, научные доказательства, или ну пусть не научные, но тем не менее что-то в <…>, какая-то… Тем людям было проще: они были такие вот, наивные, они были легковерные. Вот сегодняшний евангельский отрывок показывает, что это совсем не так: не такие уж они наивные были, не такие уж они легковерные были. (1:09:02) Не случайно в сегодняшнем рассказе евангельском Господь приходит к ученикам и укоряет — укоряет за то, что они не поверили Марии Магдалине, за то, что не поверили тем, кто видел Его воскресшего и так далее. То есть вот это как-то… интересно, по какому принципу? А в прошлый раз мы читали как раз первое евангельское зачало воскресное: мы читаем, как Господь является где-то там, в Галилее, является множеству учеников — и кто-то поверил и поклонился Ему, а кто-то усомнился, кто-то не поверил. И мы еще будем дальше читать, тоже: кто-то верит — кто-то нет, кто-то верит — кто-то нет. Хотя видят вроде бы одно и то же, рассказы слышат одни и те же. А отношение разное. Почему <так>?

И вот недавно мне пришлось слышать одного умного человека, с которым я, в принципе-то, не очень согласился, но тем не менее, действительно, в его проповеди, в той его проповеди было нечто очень важное. То есть вера — это наш выбор. Кто-то выбирает веру, кто-то хочет жить верой, и тогда он находит основания. Тогда пустой гроб его убеждает в чем-то, и пелены лежащие уже являются каким-то свидетельством. И явление ангелов тоже о чем-то говорит. И слова, может быть, женщин даже покажутся убедительными. А если человек не хочет верить, не хочет жить верой, то ему уже ничем не докажешь. Мы можем вспомнить Евангелие: Сам Сын Божий, Господь ходит по земле, совершает чудеса, воскрешает мертвых, исцеляет прокаженных, пять тысяч людей кормит пятью хлебами. А их не убеждает! Они все говорят: «силой бесовской совершает», «дух Вельзевула в Нем». Или «может, ничего и не было, может, это фейк» — как вот сейчас слово придумали такое, «фейк», что всё это фейки. То есть вот это вот важно понять: что верим мы или не верим — это наш выбор. И когда он есть, этот выбор, тогда Господь помогает, тогда Господь действительно и дарит эту веру. «Я хочу верить! Господи, я хочу верить, я хочу жить верой!» — И Господь дарит эту веру. Он помогает, Он содействует — как мы в сегодняшнем евангельском читаем, опять же, рассказе: при содействии Господнем! Апостолы идут, проповедуют, и кто-то их принимает — при содействии Господнем. Господь содействует, но очень важно вот этот наш выбор — есть или нет. Давайте задумаемся об этом.

Потому что — ну, на самом деле, это очень важно. В свое время мне показались очень убедительными слова Жан-Жака Руссо. Но вот по какому поводу…Он про Евангелие говорил. Что для того чтобы написать Евангелие, для того чтобы описать вот такого Человека, как Иисус Христос, самому́ нужно быть выше. Как правило, писатель, автор какого-то романа или еще что-то — он всегда превосходит своих героев. И вот чтобы описать это, и самому нужно быть либо гением, либо Самим Богом. Но апостолы таковыми не были. И вот это очень важный момент. И по-моему, ему же принадлежат слова, что если бы Бога не было, то его нужно было бы выдумать тогда. Потому что без Бога жить нельзя: нельзя жить без святого, нельзя жить без святости, что называется, — чего-то превосходящего нас. В свое время мы с вами вспоминали книгу Льюиса «Просто христианство», где он пишет о смысле жизни, там у него есть глава о смысле жизни. Он говорит, что цель жизни всегда должна быть за пределами этой жизни, она должна всегда превосходить эту жизнь, потому что иначе это будет топтание на месте, это будет хождение по кругу такое. Мне кажется, вопрос о выборе веры — это именно о том же. Мы выбираем веру, мы находим смысл нашей жизни за ее пределами. Мы ищем вот этой святости, мы ищем того, кто нас превосходит. И выбрав эту жизнь, мы получаем помощь Божию, мы получаем направление, и смысл, и радость, и всё. А можно отказаться от этого, можно выбрать другой образ жизни. И тогда будет всё по-другому. Вот предлагаю вам подумать. Да хранит вас Господь.

Деян.4:1–10 (зач. 10), Ин.3:16–21 (зач. 10)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Наверное, не раз мы с вами отмечали, что у каждого из нас в Священном Писании, особенно в Евангелии, в посланиях апостолов, есть какие-то свои любимые места, которые ложатся нам на сердце, которые мы помним наизусть большими отрывками. И вот сегодняшнее евангельское зачало это один из таких отрывков. Это одно из таких чтений, очень красивых, ибо «так полюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». Наверное, не случайно именно в этот день, когда читается этот отрывок из Евангелия от Иоанна, церковь приурочила к этому дню Радоницу. Само название этого сегодняшнего дня – «Радоница» — радость. Тут можно сказать: какая же радость, если мы вспоминаем умерших, родных, близких, без которых нам плохо, которые ушли, кто-то, может быть, давно, кто-то совсем на днях, недавно – как тут радоваться, какая может быть Радоница? Радуйтесь, радуйтесь. Мы делимся с ними Пасхальной радостью. Они делятся с нами Пасхальной радостью. Именно сегодня вот эти слова читаются. Для многих молитва об умерших, да и вообще, само пребывание в церкви, связано со страхом, страхом наказания. Мы молимся о том, чтобы что-то там, у наших родителей, бабушек, дедушек, кого-то другого, родственников, друзей, что-то изменилось в лучшую сторону. Мы боимся Бога, мы боимся, что Бог накажет, что Господь будет судить. Но вот сегодня мы слышим, что Христос пришёл не судить мир, а чтобы люди спасённые были. Бога не бояться надо, Бога любить надо. Вся наша вера, вся наша религия, как бы на голове стоит, перевёрнута. Вот надо встать на ноги, главное понять, что Бог не страшный, Бог любящий, и Он не хочет, чтобы Его боялись, Он хочет, чтобы Его любили. Самое большое счастье это любить и быть любимым. Он любит, но Он хочет быть любимым. Этого хочет и каждый из нас. И в этом суть христианства, в этом суть всей Благой Вести, всего Евангелия. Именно для этого Христос пришёл к нам, чтобы показать, как Он нас любит, как Бог нас любит. Как Он готов жертвовать за нас. Но тут можно сказать: суда вообще никакого нет, и бояться нечего, и делай что хочешь. Да нет, конечно, суд есть. Но не что-то там, заоблачное. Он вот, уже здесь, как Господь говорит. Суд состоит в том, что Свет пришёл в мир, принёс радость, любовь, добро. Пришёл в мир, а люди больше любят тьму, они не хотят жить в Свете. И вот это само уклонение от Света, само уклонение от Христа, любви, добра – оно есть уже наказание. Каково жить без любви, каково жить, когда надо чего-то бояться, что-то прятать, что-то скрывать. Каждый из нас, наверное, к сожалению, переживал такие моменты, когда было очень-очень-очень — когда хотелось спрятаться, когда было стыдно показаться людям на глаза. Это же не жизнь, это ад. Что такое ад? Ад это не место где-то во вселенной. Ад это состояние души. Это и есть такое состояние, когда человек во тьме, когда он вынужден всего бояться, когда он что-то скрывает, когда он выворачивается, крутится, как на сковородке карась, То одно сказал, то другое сказал, то был, то не был. Это и есть ад, это и есть суд. А Бог нас любит. И хочет чтобы мы Его любили и очень-очень нас любит. Да хранит вас Господь.

Евангелие от Матфея, 28:16–20

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Мы с вами, наверное, не раз отмечали, что этот евангельский отрывок, который мы только что слышали, читается всегда при совершении Таинства Крещения. И это напоминает нам о том, что с Фомина Воскресенья… ну с Пасхи, но Пасхальная неделя — это целая неделя как один день, а вот именно с Фомина Воскресенья начинается как бы новый церковный год. Кто-то может удивиться, сказать: «Мы знаем, что новый церковный год начинается с первого сентября, с осени», а кто-то подумает, что с первого января, когда начинается, вообще, гражданский новый год. На самом деле, в Церкви, действительно как бы несколько… как это сказать? литургический круг, несколько начал нового года. И вот одним из таких начал с древних времен, еще с ветхозаветных времен, а может быть, еще и с более ранних — как это во многих, в принципе, религиях — новый год начинается с весны. И вот именно с Пасхи у нас начинается новый цикл. И сегодня мы читаем вот это так называемое первое евангельское воскресное зачало, первое в ряду одиннадцати других, которые читаются в канун воскресного дня, и как я уже сказал, читается всегда при совершении Таинства Крещения, потому что именно Крещение является рождением в новую жизнь каждого человека, принимающего это таинство. (1:52) И вот именно в этом, казалось бы таком маленьком, коротеньком отрывке говорится нечто очень важное для понимания христианства. Для понимания того, что́ есть христианская жизнь, в какую жизнь рождается человек через Таинство Крещения, в какую жизнь вступаем мы с вами в это первое воскресенье после Пасхи. В чем должна состоять эта жизнь. Господь говорит просто, Своим ученикам, а значит, и каждому из нас с вами: «Идите!», «Идите и научите все народы».

Это вот первый момент такой, первый важный момент. Нам все время кажется, что христианство — это вот как-то устроиться, чтобы нам было хорошо. Мы рассматриваем христианство как одну из религий, которые помогают устроиться в этом мире. Пусть самая лучшая, пусть самая правильная, но всего лишь религия, которая помогает устроиться как-то в этой, земной жизни. (3:04) Нет! Нет, <…>. (3:07) Христианство не для этого. Просто, вот представить: суть христианства, вот смотрите, в чем? Бог стал человеком, Бог пришел в этот мир. Он страдал на кресте! Вспомните, совсем недавно, десять дней назад, в Великий Пяток, в четверг вечером и <…> пятницу, мы с вами читали о страстях Христовых. Сын Божий принял на Себя всю боль, всё страдание этого мира — для чего? Неужели для того, чтобы мы с вами жили сыто и богато? Ну как-то вот… Ну даже просто, если вот так просто сопоставить, вот это вот жертва Бога — для чего? Неужели Он не мог дать нам сытость и богатость, скажем так, без этого? Неужели для этого нужно было столько страдать и неужели для этого нужна была эта искупительная жертва? Вспомните, как Господь исцелял больных, вспомните, как Он кормил хлебом — пятью хлебами пять тысяч. Он вполне мог бы это продолжать делать и без этой искупительной жертвы, без этого страдания. Значит, это для чего-то другого, значит, Он приходил не для этого! Значит, суть христианства не в этом — не в том, чтобы мы получше устроились в этом мире. А для чего? А для того, чтобы мы научили все народы, для того, чтобы мы всех людей на Земле научили соблюдать то, что заповедал Христос.

Поэтому очень важно понять, прежде всего, что суть христианства — в миссии. Каждый из нас должен быть миссионером, каждый из нас послан в этот мир, чтобы научить людей соблюдать то, что заповедал Господь. А что Он заповедал? Ну тут сразу приходит на память Нагорная проповедь, Заповеди блаженства. «Блаженны нищие духом, блаженны кроткие, блаженны милостивые, блаженны миротворцы, блаженны алчущие и жаждущие правды». «Вам сказано: „любите ближнего своего и ненавидьте врага своего“. А Я говорю вам, — говорит Господь, — любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите тем, кто делает вам гадости».

Вот в чем суть христианства — в том, чтоб донести это до этого мира. А без этого нет христианс<…>, без этого то, что мы называем христианством, превращается в самый примитивный шаманизм. Мы тыщу раз об этом говорили, это уже может стать мемом, но это действительно так: христианство превращается в примитивный шаманизм, если нет вот этого осознания миссии и служения Богу, служения Евангелию. Мы можем вспомнить слова Христа, Который говорит: «Кто хочет жить для себя, кто хочет душу свою сберечь, жизнь свою сберечь, тот погубит ее. А кто отдаст ее ради Меня и Евангелия — вот тот-то ее и сбережет». «Кто хочет быть Моим учеником, кто хочет быть христианином, отвергнись себя, возьми свой крест, каждый день бери свой крест, и иди за Мной». Следуй за Ним — вот в чем суть христианства.

Давайте задумаемся об этом. Кто-то скажет: «Да разве это возможно? Мы такие немощные, мы такие слабые!» Мы немощные и слабые только потому, что не хотим ничего этого делать. Мы немощные и слабые только потому, что мы не хотим следовать за Христом. Потому что, если бы мы приняли на себя всё это, Он бы был с нами. Он Сам говорил, в сегодняшнем евангельском отрывке Он говорит: «Я с вами во все дни до скончания века». Давайте будем об этом помнить.

И да хранит вас Господь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Последнее время мы с вами не раз вспоминали слова из этого евангельского отрывка. И не случайно, потому что эти слова кажутся мне очень важными для понимания того, что есть христианство. В сегодняшнем евангельском отрывке дважды говорится: «Пойдите, и увидите», «Пойди и посмотри». Вот это очень-очень важно. Можно сколько угодно рассказывать о христианстве, рассказывать о Христе. Можно сколько угодно ходить Крестными ходами, кричать «Христос Воскресе, Христос Воскресе!». Но если мы не можем показать этого воскресшего Христа, то все эти слова, эти Крестные ходы ничего не стоят. Очень важно, чтобы мы могли спрашивающих нас, либо с интересом, либо с издёвкой (бывает и такое): «Ну где ваш воскресший бог, где ваш воскресший Христос, где Христос, который говорил вам, что «Я с вами во все дни до скончания века?». Вот если мы не можем Его показать, если мы не можем сказать человеку: «пойди и посмотри, пойди, и увидишь, приходи к нам, вот Он, здесь, среди нас. Он живёт в нас, Он вошёл в наши семьи, Он вошёл в наше общение, Он преображает нашу жизнь. Он делает нас святыми, Он делает нас добрыми, Он делает нас милосердными. Он делает нас подлинными людьми». Вот если люди этого не увидят, тогда можно сколько угодно – можно писать миллионы книг, можно ходить, приставать – сейчас как-то этого не стало, но было время, когда протестанты в метро где-то приставали: «А вы веруете во Христа, вы веруете? А вот возьмите книжку, а вот возьмите книжку». Да, книжек много и слов много. А вот показать, показать, что Он действительно живёт с нами, что Он действительно среди нас. Без этого христианства нет. То есть, христианство это не что-то такое, о чём рассказывают или книжки пишут. Можно, конечно, и рассказывать, и книжки писать, и нужно. Но христианство это, прежде всего, то, что можно показать. Вот если нам нечего показать, кроме золотых куполов, кроме такой вот красоты, чисто внешней, если нам нечего больше показать, то это не христианство. И сейчас, мне кажется, это очень актуально будет. Потому что сейчас, в связи с определёнными событиями, очень много говорят в церкви красивых, правильных слов, а что покажем им? Давайте задумаемся об этом. Да хранит вас Господь.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Христос Воскресе! Воистину Воскресе!

Что ещё умного можно сказать после этого?​ Обратил внимание сегодня, может быть в​ первый раз за многие годы священнического служения, что в день Пасхи,​ в день Воскресения Христова мы не читаем ничего о Воскресении. Нет, о Воскресении мы конечно читали, но вчера. А сегодня мы читаем начало Евангелия от Иоанна. Сегодня начало какого-то нового цикла, нового церковного года и по сути начало нового года нашей с вами жизни. И вот в этом начале, в новом начале, в начале новой жизни Церковь напоминает нам о том, что свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Почему это так важно? Да потому что за две тысячи лет существования христианства мир ничуть не стал светлее, мир не стал мягче, люди не стали человечнее и иногда кажется, что тьма только сгущается, что становится всё темнее и темнее. Это очень важно помнить, что в этой тьме есть свет. Он светит и тьма никогда не объяст его, и очень важно тянуться к этому свету, очень важно быть рядом с этим светом, очень важно идти в этом свете. Как говорил Господь: “Кто во свете ходит, тот не споткнётся.” Вот это очень важно. И очень важно свидетельствовать об этом свете. Как мы слышим в сегодняшнем отрывке из книги Деяний Святых Апостолов, Господь говорит о том, что вы будете Мне свидетелями, вот свидетельствовать об этом свете, уметь показать этот свет в этом мире. Как в последнее время мы не раз с вами говорили, очень важно быть способным сказать, когда нас спрашивают: “Где ваш воскресший Бог? Где свет, который во тьме светит? Где благодать, которая якобы​ сходит на вас? Где Дух Святой?” Чтобы мы могли сказать: “Приходи к нам и увидишь.” Вот он,​ здесь. Посмотрите, какие вы светлые. Посмотрите, какие вы добрые. Посмотрите, какие вы мягкие. Посмотрите, какие вы любящие, и не только друг друга, но и врагов ваших, и ненавидящих вас. Вот если есть всё это в нашей жизни, тогда свет действительно светит для нас с вами. А если нет его? Для нас ли Воскрес Христос? Вот вопрос. Давайте задумаемся об этом.

Рим. 6:3–11 (зач. 91), Мф. 28:1–20 (зач. 115)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Отношение к сегодняшнему дню, к тому, что происходит в храме, в церкви, двойственное. С одной стороны, мы с вами предстоим Гробу Господню, перед нам плащаница Господа нашего Иисуса Христа, символизирующая Его умершее тело, лежащее во гробе. Но, с другой стороны, у нас уже Пасха, богослужение уже по сути пасхальное. Потому что в древние времена эта служба совершалась в субботу вечером и плавно переходила уже в ночное пасхальное торжественное богослужение. Мы слышали, на службе читалось много отрывков из Ветхого Завета, в древние времена в этот момент, в это время крестили катехуменов в баптистерии. И вот, после чтения этих отрывков из Ветхого Завета, они торжественной процессией приходили в храм к остальным верующим, молящимся, и в первый раз участвовали в богослужении уже как полноценные члены Церкви Христовой, причащались Святых Христовых Тайн, праздновали со всей церковью Пасху. Поэтому это богослужение – оно пасхальное, видите, одежды белые. Правда, вы видели, что в нашем храме одежды красные. На самом деле, начинается Пасха в белых одеждах. Но так как я почти всю жизнь служил один, и мне некогда переодеваться во время службы из белого в красное, то поэтому я всегда начинал сразу с красного. Если вы сегодня в ночь сюда не придёте, а посмотрите телевизор, трансляцию из храма Христа Спасителя, то вы увидите, что и на Крестный Ход всё духовенство идёт в белом облачении, и заутреня начинается всё в белом облачении, но по мере богослужения они потихонечку переодеваются, сменяя друг друга. Переодеваются в красные, а то и в зелёные, голубые, но потом оказываются, в конечном счёте, все уже в красном. Ну а мы по-деревенски, по старинке сразу в красном. Я хочу сказать, что служба такая, уже праздничная, пасхальная. И в этом проявляется неожиданным образом этакая антиномичность христианства, у нас всё двойственное. У нас, с одной стороны, уже «да», а с другой стороны, ещё «нет». С одой стороны, Иисус уже победил смерть, но люди всё ещё умирают. С одной стороны, Он уже даровал нам Царство – «Царство Небесное внутри вас есть, среди вас есть», а с другой стороны, оно ещё должно прийти в Силе и Славе. С одной стороны, мы уже святые – почитайте послания апостола Павла. Он ко всем христианам обращается: святым таким-то, таким-то, святым, пребывающим там-то и там-то. То есть, мы уже все святые. А с другой стороны все в грехах. И вот эта двойственность, эта антиномичность даётся неким — ну как это сказать: в механике, в технике есть такое понятие «свободный ход, люфт», некий запас хода. И вот это здорово облегчает путь ко спасению, скажем так. С одной стороны – да, мы сознаём себя грешными, с одной стороны, мы понимаем, что вот это Тело, лежащее перед нами, убито из-за наших грехов, из-за того, что мы такие. Но с другой стороны, нам действительно уже дано Царство Небесное. И мы знаем, что это Тело воскреснет, мы знаем, что и нас ждёт воскресение мёртвых. Мы знаем всё это. И поэтому мы уже не можем сегодня пребывать в унынии. Я даже не пытаюсь представить, что в эту субботу переживали ученики Христа, апостолы, каково им было. Они ещё ничего не знали. То, что им Иисус говорил, они давно всё забыли. Они были в ужасе – всё рухнуло, всё развалилось, Он мёртв, они спрятались. А мы знаем, поэтому мы никак не можем этот день проводить не по-праздничному, скажем так. Для нас это действительно уже праздник. Уже сегодня с утра люди приходили, подходили: «Батюшка, с праздником, с праздником, с праздником». Казалось бы, какой праздник – вот Он убитый. Праздник, праздник! Мы уже можем знать, что воскресение действительно есть. И всё, что обещано, всё исполнится. Жить надеждой, жить верой – это здорово помогает проходить через все испытания, через все искушения этого мира, этой жизни. Давайте задумаемся об этом. Да хранит вас Господь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Ну вот вновь и вновь, уже в который раз в эти дни, мы читаем эти отрывки из Священного Писания, рассказывающие о суде над Иисусом, о смертной казни Его, о Его погребении. И каждый раз мы задаемся вопросом: о чем? О чем мы читаем, что значит сегодня для нас это богослужение?

Можно сказать, что мы читаем и совершаем службу, прославляем Бога за Его безграничную любовь к нам. Мы читаем об искупительной жертве Сына Божьего, которой Он спасает каждого из нас. (1:01) Своей смертью и воскресением Он прокладывает путь на небо, в Царство Божие, тем, кто верует в Него, тем, кто следует за Ним.

Но на всё это можно посмотреть и с другой стороны. И Церковь это делает тоже, в песнопениях, которые мы поем. Можно сказать, что мы читаем, мы совершаем службу, вспоминая о человеческой неблагодарности, о человеческой подлости, о человеческой трусости — о несостоятельности человека в этом мире. Из сотен, а может быть, и тысяч людей, которые ходили за Иисусом в течение нескольких лет, которых Он исцелял, которых Он кормил, которых Он благословлял, у гроба — всего несколько человек! Женщины, может быть некоторые из учеников — которые смотрят издалека, боясь подойти, боясь засвидетельствовать свою близость к Нему. Боясь за свою жизнь. Только Иосиф Аримафейский и, как из другого Евангелия мы знаем, Никодим, один из членов Синедриона, набираются смелости и приходят к Пилату, чтобы просить тела Иисуса для погребения — чтобы похоронить Его по-человечески!

И вот каждый раз, когда мы обо всем этом читаем, встает вопрос. И мы уже и сегодня с утра задавали себе этот вопрос, и вчера вечером мы задавали этот вопрос, мы должны были бы его каждый день задавать в течение всей нашей жизни: а где мы во всей этой истории, с кем мы? Мы смотрим издалека? Мы спрятались? Мы отвернулись, отреклись или предали? Сегодня, мы сейчас совершаем эту службу, которая символизирует снятие Иисуса с креста — вот как Никодим и Иосиф снимают Иисуса с креста, чтобы помазать Его тело. Эта служба: выход с Плащаницей и положение ее на эту гробницу, как на камень, на котором лежало тело Иисуса, которому поклоняются христиане до сих пор в Иерусалиме, — символизирует именно это. Но можем ли мы сказать, что мы действительно так же мужественны в нашей вере, как Иосиф и Никодим? Можем ли мы сказать, что мы так же верны Иисусу, нашему Учителю и Господу? Не свидетельствуем ли мы об обратном каждым днем нашей жизни? Вот в чем вопрос. И каждый раз, каждый раз, когда мы читаем Евангелие, когда мы читаем об этой искупительной жертве Христа, мы должны задавать себе эти вопросы.

Вот там, за ящиком, появилась обновка. На одной из них написано: «Давайте задумаемся!» Давайте задумаемся. Давайте задумаемся: что значит сегодня для нас христианство? Что значит для нас сегодня быть учениками Христа, христианами? Иисус действительно проложил путь на небо для каждого из нас! Но для того, чтобы на него взойти, нужно следовать за Иисусом. Следуем ли мы за Ним или только пытаемся Его использовать в своих интересах? Вот в чем вопрос.

Да хранит вас Господь.

Бытие 18:20–33

Книга Притчей Соломоновых 16:17 – 17:17

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

В связи с сегодняшними литургическими чтениями я хотел обратить ваше внимание буквально на один-два момента. Совсем недавно, буквально на днях, мы с вами говорили о молитве. О неотступности молитвы, о ее важности. И о том, как Сам Господь ждет нашей молитвы. И какой молитвы Он ждет — именно молитвы с верой, молитвы с верой в то, что Господь это сделает. И вот сегодняшний отрывок из Книги Бытия предлагает нам, дает нам возможность продолжить эту тему, показывает, что́ это, какова молитва верующего человека, человека, верующего в праведность Бога, в святость Бога, в любовь Божию. (1:08)

Синодальный перевод, я много раз об этом говорил, он несколько сглаженный такой вот, ну как… слово можно тут употребить, «прилизанный» что называется. Вот в новом русском переводе, в современном русском переводе, — там этот отрывок звучит гораздо ярче. Авраам говорит Богу: «Да не может быть, чтоб Ты вот так поступил! Да как Ты сможешь? Ты же любящий, праведный!» Здесь вот это идет, в синодальном отрывке это опять — Авраам как бы… сомневается: «Да, Господи! Ну Ты же праведен, Ты же…» (2:02) А в подлиннике там, если это переводить буквально, он просто требует от Него! «Ты не можешь поступить, Ты не можешь погубить там всех. Если даже есть хотя бы несколько праведников, Ты не можешь весь город погубить». И вот он буквально торгуется с Богом, он выторговывает каждого праведника! Начинает с пятидесяти, доходит до десяти. Вот что такое молитва. А ведь как мы, разве мы так молимся? Разве есть у нас, вот действительно, такая молитва? С таким вот… с такой настойчивостью — буквально не просящей, а требующей от Бога помощи, требующей милости! И верящей в Его любовь, верящей в Его праведность и святость. (3:02) Вот это очень важный момент.

Ну а второй момент, на который мне хотелось обратить внимание, — это буквально одна строчка из отрывка из Книги Притчей. «Лучше кусок черного хлеба с миром, чем дом — полная чаша с раздором». Сразу встает вопрос: а я готов? обменять вот этот дом — полную чашу на кусок черствого хлеба? Нам, конечно, хотелось бы, чтобы и дом — полная чаша, и раздора чтобы там не было. Но очень часто бывает именно так, как в этом отрывке. И вот готовы ли мы, готовы ли мы ради мира, ради любви поступиться какими-то материальными благами? (4:03) Или все-таки вот это вот материальное для нас важнее. Да я понимаю, я понимаю, что и кусок черного хлеба может быть тоже с раздором. И из-за куска черствого хлеба можно подраться. Всякое бывает. Но очень часто, действительно, бывает так: вот там, где нет богатства, там мир. А где вот это стремление к богатству, где стремление к обладанию — ведь богатство это может быть материальное, может быть и власть, может быть все что угодно — там и раздор начинается, там и война, и все что угодно. Вот что для нас, чего мы ищем в этой жизни? Давайте задумаемся.

Да хранит вас Господь.

Ин. 20:11–18 (зач. 64).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодняшний Евангельский отрывок вновь и вновь нас обращает к теме, которую мы много раз уже с вами обсуждали, но которая всегда актуальна. Мария не узнает Иисуса. Не узнает своего любимого учителя, того, кого она действительно любит всей жизнью, наверное. Любит так, как, может быть кроме Его Матери, никто Его никогда не любил на земле. И она Его не узнает… Почему? Потому что она погружена в свою утрату, она погружена в свои эмоции. Для неё любовь – это её эмоция, это что-то её. Он — её любовь. Ты – моя любовь, мы часто говорим кому-нибудь. Мы можем вспомнить, недавно мы читали, как ученики идут по дороге в Эммаус. Встречают Иисуса и тоже не узнают Его. Почему? Потому что у них есть свои представления о том, каким должен быть Христос. «Мы-то думали…» Мы-то знаем, какой Он должен быть. Вот это вот – моя любовь, моя эмоция, моя утрата, моё переживание, моё представление о Христе и так далее — вот это вот всё моё-моё-моё-моё… Вот именно это и мешает увидеть Бога, который всегда рядом, Христа, который стоит за спиной. Стоит здесь рядом, но мы Его не чувствуем, не видим, потому что вот это наше «моё» — оно нам очень сильно мешает. Это то, о чём мы буквально говорили в прошедшее воскресенье, Неделю Крестопоклонную, помните? Кто хочет душу свою сберечь, кто хочет свою жизнь, вот это своё всё сохранить, тот это потеряет, тот это утратит, тот это разрушит всё. А вот кто это отдаст ради Меня и Евангелия, кто готов этим пожертвовать, кто отвергнется себя, кто отвергнется от своего, вот только именно тот и сбережёт свою жизнь подлинную для Бога, подлинную жизнь вечную. Как это сделать? Я не знаю. Наверное, это действительно … С этого, наверное, и начинается подлинное, настоящее христианство. Мы же всё время живём чем-то своим: моя семья, моя страна, мой дом, мой город, моя вера, моя Церковь, мой храм… моё, моё, мои братья, мои сёстры – всё моё-моё-моё. До тех пор, пока мы не поймём, что ничего нашего здесь нет, что здесь всё только Божие, и не научимся любить всё это Божьей любовью, не своей любовью, а Божьей – наверное, с нашим христианством так и будет всё так как-то…. Давайте задумаемся об этом.

Да хранит вас Господь!

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Итак, у нас сегодня последняя Родительская суббота Великого поста. То есть церковь вновь напоминает нам о нашей вере в воскресенье мёртвых. И, может быть, как раз настало время использовать возможность вот этой молитвы об умерших для того, чтобы поговорить: во что же мы верим? О нашей вере, как действительно о нашей вере. В Символе Веры мы исповедуем: «чаю воскресение мёртвых и жизни будущего века». Но что стоит за этими словами, во что мы верим? Многие считают, — почему я считаю важным говорить об этом – потому что многие вполне церковные люди, считающие себя очень-очень православными, понимают эти слова Символа Веры совершенно неправильно. Многие считают, что вот эта «жизнь будущего века» это то, что наступает после смерти, после физической смерти. А вот воскресение мёртвых – это вот то продолжение жизни души, которая там, вроде как бы, есть. Но весь библейский контекст, и то, о чём говорит, например, сегодняшний апостольский отрывок, в котором послание апостола Павла к коринфянам говорит совсем о другом. Речь идёт о всеобщем воскресении мёртвых. То есть, мы верим не в бессмертие души, в этой вере в бессмертие души нет ничего, скажем так, христианского. В это верят и шаманисты какие нибудь, и с древних времён и современные. Эта вера в бессмертие души есть во всех языческих религиях, и даже в атеистических, и в исламе. Христианство говорит о воскресении, не о бессмертии души, а о воскресении мёртвых, о телесном воскресении. И о жизни будущего века, то есть иного мира, иного эона. Здесь под словом «век» имеется в виду не какие-то временные позиции, временные категории. Речь идёт: вот нынешний, современный мир, который существует – мы не знаем точно, сколько он существует: я не знаю, может быть, десятки тысяч лет, может быть, он существует сотни тысяч лет, мы этого не знаем, но он существует, и пока ещё будет существовать. А вот после Второго Пришествия будет иной мир. Эта Вселенная кончится, этот мир кончится. Об этом говорит, я ещё раз хочу сказать, весь контекст Священного Писания. Вы помните слова Самого Иисуса Христа: Евангелие от Марка, глава 13-я, Евангелие от Матфея, 24-я глава. Вспомните слова апостола Петра в его посланиях, вспомните того же апостола Павла, во многих посланиях он говорит, и в сегодняшнем он говорит: «вострубит, и должно вострубить, и мёртвые воскреснут, а мы – он надеется, что он доживёт до того момента — а мы изменимся». Вот это очень важный момент. То есть то, о чём говорится в Символе Веры, это то, что ещё только должно быть. А то, о чём мы сегодня молимся, это то, что относится к этому эону, то, что относится ещё к этому миру. Молимся о том, чтобы не когда-нибудь нашим родным и близким, чтобы Господь что-то для них сделал. Чтобы Он сейчас упокоил их души. Почему эта молитва об упокоении? Потому что, слава Богу, у нас, в нашей восточной традиции это никак не конкретизировано, но есть некие представления о том, что после смерти душа человека действительно продолжает жить, не умирает, и что-то с ней происходит. Католики – у них есть догмат о чистилище. Что все, как мы в молитве читали «несть человека, который бы жил бы, и без греха, кроме Иисуса Христа», только Он без греха. А если человек умирает грешным, всякий человек грешен, значит, каждый человек умирает грешным, значит, для того, чтобы войти в Чертоги жизни Будущего века, он должен как-то от этого очиститься. Для этого существует чистилище. У протестантов совсем по-другому. Они считают, что человек умер и умер. И душа его где-то в полуобморочном состоянии пребывает и ждёт всеобщего «воскресения мёртвых и жизни будущего века». Когда Христос вновь придёт, тогда все воскреснут. Кто-то воскреснет в жизнь вечную, кто-то воскреснет на суд, на муки вечные. А восточные христиане как-то не определились. С одной стороны есть мнение, похожее на веру западных христиан с их чистилищем, есть люди, которые считают, что те, кто в этой жизни как-то не очень активен был, проспал жизнь, и там спать будут до Второго Пришествия. Ну а если уж кто очень-очень сильно нагрешил, то наверно придётся даже (неразборчиво) на мучения даже, некие представления, так называемые мытарства, хождение по мукам. Но на самом деле ничего точно мы об этом знать не можем, но мы надеемся, мы верим, что нашими молитвами мы можем помочь ушедшим из этой жизни нашим родным и близким. И каждый раз, когда мы молимся об умерших, я всё время призываю подумать и о живых, о тех, кто рядом. Очень часто бывает: человек уходит, и мы начинаем кусать локти, что мы где-то не додали, где-то не долюбили, где-то что-то не досказали, что-то не доделали, а теперь уже поздно, теперь уже человека нет. Пока ещё есть время, пока наши близкие рядом с нами, вот сейчас и надо договорить, доделать, досказать, долюбить. Чтобы всё это было. Ну а по поводу сегодняшней темы воскресения мёртвых. Тут тоже, надо сказать, представление, даже не знаю, какое слово подобрать правильное: материалистическое представление о воскресении мёртвых. Что мы опять воскреснем такими, какие мы есть. Меня сейчас люди спрашивают: «батюшка, пожилым, старым, значит старым и воскреснем? Ребёнок, младенец, он воскреснет младенцем?», и так далее. Вот на эти вопросы все, на эти сомнения, апостол Павел отвечает, что мы все изменимся, все умрём, но мы все изменимся. То, что сегодняшняя наша плоть – она Царства Божия не наследует. Но всё тленное должно преобразиться, стать нетленным. Как это будет, мы точно знать это никак не можем. Единственно, как апостол Павел опять сегодня пишет: будем по образу Иисуса Христа. А мы знаем, когда Он воскрес, что Он изменился, ученики не всегда Его узнавали, Он появлялся, каким-то образом свободно перемещался в пространстве, Он каким-то образом оказывался в помещении, когда двери дома были заперты из-за страха и так далее. Мы можем только предполагать, что после воскресения, когда наступит, мы тоже станем такими. Но вообще на эту тему лучше какими-то спекуляциями не заниматься, потому что можно уйти в такие дебри, из которых не выберешься, можно много всего насочинять, поэтому лучше опираться на Священное Писание и на Символ Веры. Символ Веры говорит о Втором Пришествии, о воскресении мертвых, о жизни будущего века. Вот и будем на это надеяться, будем в это верить, а как это будет, что это будет …. Всего вам доброго. Храни вас Господь.